Золотая подкова (сборник) - Василий Шаталов (1986)

Не прошло и трех недель после приезда Байрамгельды на стройку, как прикатил Клычли Аширов.

— Вот мы и вместе! — обнимая друга, обрадовался Байрамгельды и зачислил его в свою бригаду. Надо сказать, что приезд Клычли не был для него неожиданным. Он верил: рано или поздно тот примчится. Удивило совсем другое — на стройку приехал его старший брат Бегенч. Это было событие.

Вернувшись как-то под вечер с вахты, Байрамгельды увидел на крыльце своего вагончика мирно сидевшего Бегенча.

— Здравствуй, брат! С приездом! — весело сказал Байрамгельды, протягивая ему руку. — Каким это ветром тебя занесло? Уж не отару ли ищешь в этих краях?

В это время вдоль вагончика шел Николай Карасев. Поравнявшись с братьями, он остановился!

— Брат? — спросил Карасев.

— Брат!.. — ответил Байрамгельды.

— Ну, так я и знал! — поддаваясь их радостному настроению, широко улыбнулся Карасев. — Двоюродный?

— Нет, родной!

— Ну-ка, постойте, постойте… — Карасев глянул на одного, на другого, видимо, сравнивая их лица, а пришел к выводу: — Верно, родные!

Сходство между ними действительно было, но небольшое. У Бегенча лицо круглое, мягче черты, гуще и шире брови.

Прерванный Карасевым разговор братья продолжили в вагончике. Подробно расспросив о родителях, о своей семье и семье брата, Байрамгельды теперь уже вполне серьезно решил узнать о цели его приезда.

Работать приехал. Строить, — просто ответил Бегенч.

— Но ты же ветврач?! Разве тебя не устраивает твоя профессия?

— Откровенно говоря, надоело мотаться по пескам. Редко бываю дома. Да и жена ворчит…

— А здесь? Разве, не придется кочевать и быть а разлуке с семьей?

— Знаю. Но все-таки — это канал… Ради него можно терпеть и разлуку.

Помолчали.

— А ведь я знал, что ты приедешь. Только не знал, когда, — снова заговорил Байрамгельды. — Я еще тогда это почувствовал, когда ты говорил о высокой честя быть участником великой стройки, Помнишь тот разговор?

Бегенч кивнул головой.

— Ну, в общем, я рад, что ты приехал, сказал:

Байрамгельды. — Хочешь, возьми на себя бригадирство?

— Нет уж… позволь мне остаться рядовым.

— Почему?

— Хлопот меньше. Потом, если откровенно, я не умею быть начальником. Как говорят, призвания нет.

— Ну, ладно. Устраивайся вот на этой койке. Скоро ужинать будем.

Обрадовались приезду Бегенча и Клычли с Аннамухаммедом.

5.

Пассажирский поезд из Красноводска приходит в Мары рано утром, еще до рассвета. Байрамгельды сошел с поезда, поискал на привокзальной площади такси, но машин не было. Пришлось идти пешком.

Он шел по пустынным, плохо освещенным улицам сонного города и с беспокойством думал о доме, о жене. И чем ближе подходил к родному селу, тем острее становилось это чувство тревоги. «Но откуда эта тревога? — думал Байрамгельды, — и почему она заставляет думать о чем-то мрачном и неприятном? Не потому ли, что любишь и хочешь, чтобы счастье твое было прочным?»

…Вот и знакомая улица, знакомые, с голубыми оконцами дома. Стук сердца уже отдавался в висках. Скорее бы!.. Как соскучился он по дому и как все-таки тяжела разлука! С особенной силой он понял это только теперь, когда до дома оставалось несколько шагов.

Волновалась и жена. Не час, не два простояла Огульмайса возле окна, внимательно вглядываясь в ночную темень, в предрассветную синь, чтобы встретить мужа. Ее тоже мучила тревога, и спать она не могла. Но вот, наконец, вдали показалась едва заметная, как призрак, легкая тень. Вот эта тень все ближе, все четче. И Маиса угадывает в ней знакомый облик, знакомую походку. Муж!

Байрамгельды открыл дверь и увидел жену о протянутыми к нему руками.

— Любимый, — еле слышно прошептала она. — И голос ее показался Байрамгельды милее и слаще самой волшебной музыки. — Я каждую минуту считала… И уже с полночи не сплю. Все жду, жду, жду…