Меморист - М. Дж. Роуз (2013)

Удар застал Девадаса врасплох. Сунил был значительно старше, но на его стороне была ярость. Камень попал Девадасу в висок, и он упал. Лежа на земле, глядя на объятого бешенством старика, стоящего над ним, Девадас почувствовал, что сможет справиться со своим противником, однако ударить Сунил а ему помешал урок, усвоенный с раннего детства. И в эти считаные мгновения, пока Девадас старался перебороть то, чему его учили с малых лет — уважать старших, даже если он с ними не согласен, — отец Оханы снова обрушил тяжелый камень ему на голову, и молодой мужчина, теряя сознание, лишился возможности защитить себя. Не в силах двигаться, ослепленный кровью, затянувшей красной пеленой глаза, он почувствовал, что это конец. Он умрет здесь, на этой пустынной дороге, в ранние предрассветные часы. Ему показалось, что сквозь боль он увидел возлюбленную. Или ему просто очень захотелось ее увидеть? Девадас хотел сказать ей, что плакать не нужно, что он сделал это с радостью — отдал ей свою жизнь и свою любовь. Теперь уже больше ничто не причинит ему боль. Девадас не чувствовал удары камнем, а Сунил бил его снова и снова, давая выход своей ярости. Боли больше не осталось. Ее место заняло прекрасное золотистое сознание того, что он спасал чью-то жизнь. Это было самое большое, что только мог дать человек. Ему была предложена возможность пойти на эту жертву — быть может, он жил только для того, чтобы умереть сейчас и спасти жизнь Оханы. Все имеет смысл. Понять этот смысл — величайший дар, и Девадас забрал его с собой, покидая эту жизнь и отправляясь во мрак, где прошлое и будущее слились воедино в новом измерении.

ГЛАВА 100

Четверг, 1 мая, 20.23

Грузный мужчина в смокинге надвигался на Меер, готовый ее раздавить, если она не уйдет с дороги. Но уходить было некуда. Толпа стиснула девушку со всех сторон. Мужчина оттолкнул ее и пробежал мимо; молодая женщина не удержалась на ногах и выставила руки вперед, чтобы смягчить падение. При этом она сильно ударилась ногой о кресло. Острая боль пронзила ее в тот самый момент, когда новый звук старинной флейты разорвал воздух. Величественная и ужасная, мелодия не имела ничего общего с обычной музыкой; казалось, каждая нота рассыпалась на миллион огненных искр, заполняющих воздух и увлекающих Меер обратно в ту бурю, которая окружала Марго.

Глаза Арчера Уэллса, когда он навел пистолет в грудь Марго, наполнились грустью, и его голос прозвучал искренне:

— Сожалею, но все это зашло уже так далеко, что ты себе даже не представляешь. Британское правительство не может допустить, чтобы события переросли в международный инцидент. Неужели ты не понимаешь? Если ты откажешься выкрасть флейту у Бетховена и продать ее русскому царю, тот, скорее всего, придет в ярость и покинет конференцию. То же самое может произойти, если ты продашь ему флейту, но она окажется бесполезной. Я должен этим заняться. Если бы ты сдержала свое обещание! Я сделал тебе честное предложение…

— Основанное на лжи! Вы заверили меня, что мой муж жив!

Арчер пропустил ее выпад мимо ушей.

— А теперь мы рискуем тем, что все это превратится в политическую преисподнюю, и я намереваюсь не допустить этого любой ценой. Я должен получить все, что имеет хоть какое-то отношение к проклятой флейте и мелодии. В том числе и эту шкатулку. Отдай ее.

— Нет!

Об этом ее попросил Бетховен, и Марго была полна решимости не подвести его.

Увидев, как палец Арчера на спусковом крючке пришел в движение, Марго выстрелила в него и одновременно пришпорила своего коня. Пифагор встал на дыбы — отчасти от грохота выстрела, отчасти почувствовав удар каблуками под ребра, — и рванул с места. Марго ослабила поводья, пуская коня галопом. Она не оглядывалась на Арчера и не знала, нашла ли ее пуля цель. Но ей было все равно — лишь бы уйти от погони, добраться до дома и передать подарок Бетховена его подруге Антонии Брентано.