Рокот - Анна Кондакова (2023)

Телефон выскользнул из пальцев и плюхнулся экраном в воду, что заливала все вокруг.

Все вокруг.

Стас втянул носом воздух и прикрыл глаза, в мыслях сочиняя спасительную молитву: «Это не вода. Тебе показалось. Тебе сегодня вообще много чего кажется. Открой глаза и убедись, что ничего этого нет… или… трубу прорвало. Да, точно, могло прорвать трубу, и нужно просто вызвать техперсонал».

Все эти фразы пронеслись в голове за секунду.

И пока мозг искал хоть какое-то объяснение происходящему, туфли Стаса наполнялись водой, тяжелели, носки внутри их намокали, ступни охватывал холод.

«Это не вода, не вода. – Стас понимал, что занимается самообманом: конечно же, это вода, и она заливает пол, но продолжал уговаривать себя: – Тебе показалось, просто показалось, показалось, показалось…»

– О-оль, – негромко позвал он, так и не открыв глаз, а даже плотнее зажмурившись. – Оля, ты это видишь?

В ответ он услышал дробные удары капель о водную гладь, где-то совсем близко. От коленей к животу прокатилась волна оцепенения.

Стаса бросило в жар, и он крикнул уже громче:

– Нас топит, звони техслужбе!

Наконец до него дошло: ему никто не отвечает, а сам он не слышит ничего, кроме звука капающей с потолка воды. Ни гомона людей, ждущих у входа в другой кинозал на противоположной стороне холла, ни тихой музыки и постукивания посуды в баре, ни звуков фильма «Отомстить грешному городу», что смотрят зрители в зале «Д».

В кинотеатре царила мертвецкая тишина, и казалось, в мире остались только он и вода – он и вода – его персональный ад.

По щеке хлюпнула капля, и Стас мгновенно распахнул глаза. Дыхание, которое ему удавалось сохранять почти ровным благодаря мысленному вранью, освоенному еще в детстве, перехватило.

Стас почувствовал, как рубашка на спине намокает не то от пота, не то от проступившей вокруг влаги и прилипает к коже как холодный полиэтилен.

Увиденное не поддавалось объяснению.

Холл кинотеатра и кафе были пусты и залиты водой. Она сантиметров на двадцать покрывала пол. Куски картонных декораций, листовки, салфетки, пакеты плавали на поверхности, как миниатюрные льдины. При этом вода не врывалась через двери и окна – она сочилась из стен и потолка, ее словно генерировали мебель и сам воздух.

«Твоя гидрофобия принимает новые формы, только и всего», – последние крупицы здравого смысла утонули в смятении, охватившем сознание Стаса.

Его затрясло так, как не трясло никогда. Не от ужаса, нет, а от того, что он, вероятнее всего, сошел с ума, что его мозгам требуется лечение.

Да он же псих, раз такое видит!

Стас и правда мог бы свалить все на болезнь и галлюцинации, но факты говорили об обратном: он вымок, по-настоящему вымок до нитки, будто успел понырять.

Голову и плечи расстреливала ледяная капель, заливала лицо. По спине и рукам текли ручьи. Рубашка, жилет и брюки, не говоря уж о туфлях, отяжелели от пропитавшей их влаги.

Возникло желание раздеться догола, чтобы убрать с себя, как грязь, эту мокрую одежду и больше не соприкасаться с ней. Крошечной частью сознания Стас понимал, что это ничем ему не поможет и наверняка даже сделает хуже, но тяжесть набухшей от влаги материи, как чугунный панцирь, прижимала его к полу.

Он стянул с себя жилет, бросив его тут же, у ног. Сдернул с шеи сдавившую горло бабочку и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Дышать стало легче.

Теперь оставалось самое сложное – оторвать себя от стены.

Вода прибывала быстро и доходила Стасу уже до середины голени, а он не мог сделать ни шага, даже пошевелить ногами – вода будто зацементировала его в себя. Всем естеством Стас ощущал, как она завоевывает пространство. Как течет по лестнице зала «Д», переливается по его мягким, обтянутым ковролином ступеням, как неумолимо и почти беззвучно заполняет холл, коридор, весь торговый центр.