В поисках любви - Барбара Картленд

— Рада это слышать, милая моя. Мне было бы горько сознавать, что маркиз разбил твое сердце так же, как сердца других несчастных.

— Со мной это ему не удастся, — убежденно сказала Гильда.

Когда они приехали домой, крестная принялась рассказывать Андерсен, как восхитительно они провели вечер. Гильда воспользовалась этим, чтобы пожелать крестной спокойной ночи, и отправилась спать.

Она никогда не танцевала так долго и заснула сразу же, как добралась до постели.

Девушка выспалась замечательно и прокручивала в голове события вчерашнего вечера. Все прошло безукоризненно, единственное, что ее беспокоило, это упоминание сэром Хэмфри о подаренных им сапфирах.

Что это за сапфиры? И если он действительно подарил драгоценности Элоизе, то где они теперь?

Размышления прервала Эмили, вошедшая в комнату с подносом в руках.

Когда Гильда закончила завтрак, был уже почти полдень.

— Мне пора вставать, — сказала она Эмили.

— Не стоит спешить, мисс, — улыбнулась камеристка. — Ее светлость еще не проснулись.

Я пришла сказать вам, что внизу для вас оставлено несколько букетов. А вот сопроводительные записки.

С этими словами она положила перед Гильдой конверты.

Гильда взяла первый попавшийся и прочитала:

Я должен с вами увидеться, прекрасная обольстительница. Буду счастлив, если вы согласитесь покататься со мной или позволите навестить вас в четыре часа.

Гильда не имела ни малейшего желания принимать предложение. И вдруг, почти смеясь, она осознала, что, приди оно несколькими днями раньше, когда она жила за городом, это стало бы в ее жизни целым событием.

От маркиза известий не было, авторов остальных записок она определить не смогла.

Когда Эмили помогала ей одеться, Гильда как бы между прочим заметила:

— Это платье украсила бы брошь.

— Вы совершенно правы, мисс, — отозвалась камеристка. — Может быть, ту с жемчугом, которая, как вы рассказывали, принадлежала вашей матери?

Гильда остолбенела.

Она знала, что все драгоценности ее матери были проданы, когда отцу понадобились деньги на приобретение акций и ценных бумаг.

— Да-да, конечно. Прекрасная мысль. Где она? — выдавила Гильда.

— В вашей шкатулке для драгоценностей, мисс, — ответила Эмили.

Пока Гильда размышляла, как бы теперь выяснить, где же хранится шкатулка, Эмили сама направилась к платяному шкафу и открыла дверцу.

Внизу лежал большой кожаный саквояж, напоминающий шкатулку для драгоценностей, но такой большой, что в нем могла бы поместиться корона.

Справившись с удивлением, Гильда рассеяно спросила:

— Куда же я задевала ключ?

— Я не хотела подглядывать, мисс, — быстро ответила Эмили. — Вы всегда говорили, чтобы я не вмешивалась. Но я случайно заметила его в вашей сумочке.

— Ах да! — воскликнула Гильда. — Я так устала вчера, что сегодня с утра постоянно говорю глупости.

Эмили принесла ту самую сумочку, которую она брала вчера с собой на бал. Гильда думала, что там нет ничего, кроме носового платка.

Теперь же, открыв протянутую камеристкой сумочку, она обнаружила на дне небольшой ключик.

Как только Гильда вставила его в замок, она, к своему удивлению, услышала голос камеристки:

— Я подожду за дверью, мисс. Позовите меня, когда закончите.

Видимо, так считала необходимым распорядиться Элоиза. Когда дверь за Эмили закрылась, девушка поближе придвинула к себе саквояж.

Он был большим и тяжелым. Должно быть, крестная подарила его Элоизе на день рождения.

Повернув в замке ключ и откинув крышку, Гильда не смогла сдержать восхищенного возгласа.

На специальном подносе лежало несметное множество драгоценностей.

— Как они достались Элоизе? — спросила себя Гильда.

Там была та самая жемчужная брошь, о которой говорила Эмили. Однако Гильда была абсолютно уверена, что никогда не видела этого украшения у своей матери.