Кружево - Ширли Конран (1993)

Чемоданы по большей части были заняты одеждой, аккуратно, даже артистически уложенной и проложенной между собой тонкими листами хрустящей упаковочной бумаги. Один из чемоданов, однако, скрывал в своих бордовых кожаных недрах все необходимое для дорожного кабинета. Еще в одном была походная аптечка, в изобилии снабженная таблетками, пилюлями, мазями, промываниями, примочками, ампулами, одноразовыми шприцами для витаминных инъекций и всевозможными свечками, употребление которых во Франции считается обыденным делом, а в англосаксонских странах вызывает неодобрение. Максина пыталась как-то раз купить шприц в Детройте — Mon Dieu[2], что тут было! Они там совершенно не понимают разницы между каким-нибудь наркоманом и французской графиней! За своим телом надо следить, другого у вас не будет, и потому стоит быть очень требовательным к тому, что вы на него надеваете и что запихиваете внутрь. Максина не считала возможным набивать свой желудок дрянной пищей только из-за того, что оказалась в данный момент на высоте тридцати пяти тысяч футов над уровнем моря. И пока другие летевшие из Парижа пассажиры первого класса пыхтели над скверно приготовленным обедом из шести блюд, который был предложен в самолете, Максина отведала из него лишь чуть-чуть икры (не притронувшись, однако, к тосту) и выпила бокал шампанского, предварительно удостоверившись, что хотя и не марочное, но производства «Моэ» — фирмы солидной и заслуживающей доверия. После чего из замшевой дорожной сумки была извлечена небольшая белая пластмассовая коробочка, в которой лежала серебряная ложечка, баночка с йогуртом домашнего изготовления и крупный сочный персик из собственной теплицы.

После еды, когда остальные пассажиры занялись чтением или погрузились в сон, Максина достала свой миниатюрный диктофон, изящную золотую ручку и большую дешевую амбарную книгу, между страницами которой были заложены листы копировальной бумаги. На диктофон наговаривались указания и распоряжения секретарше, а в амбарную книгу заносились записи телефонных разговоров, наброски писем, проекты деловых бумаг. И если первая страница и отсылалась кому-нибудь как письмо или иной документ, то у Максины всегда оставался второй экземпляр. Максина была человеком хорошо организованным, притом у нее это получалось естественно. Она считала, что предела организованности не существует, не выносила суеты и безалаберности и могла работать только при условии, что в делах царил порядок. Порядок она любила, пожалуй, даже больше, чем комфорт.

Когда мадам графиня собиралась в очередную деловую поездку, то бюро, через которое она бронировала билеты и гостиницы, автоматически заказывало ей во всех городах по маршруту секретаршу, владевшую английским и французским языками. Иногда Максина брала с собой собственную секретаршу, но ее постоянное присутствие было не всегда удобно — все равно что носить на шее пару коньков. Кроме того, проработав у Максины почти двадцать пять лет, секретарша могла теперь следить за порядком дома в отсутствие самой Максины, присматривая за всем: от того, как одеты и ведут себя сыновья, до состояния винограда в саду и того, во сколько и с кем возвращается домой месье граф.