Необоснованные претензии - Кэтрин Коултер

Голос его звучал нетерпеливо, и она подумывала, уж не собирается ли он ее выставить, дав только обсушиться. Вероятно. И его можно понять.

Элизабет остановилась в дверях большой ванной комнаты. Джонатан сидел на краю ванны, пока та наполнялась водой. Горячей водой.

— Думаю, я умерла и попала на небеса, — сказала она, глядя на пар, поднимавшийся от воды.

— У меня нет этих штучек, которые так любят женщины, — приспособлений для массажа, дающих пузырьки, — сказал Джонатан, вставая. — Вы выглядите как крыса, которую пытались утопить.

— Знаю. Благодарю вас.

— Помощь нужна?

— Нет.

— Ладно. Не торопитесь, посидите в ванне подольше, — сказал Джонатан, — а я пока отнесу ваш саквояж в спальню.

Он взял ее сумку от Луи Вюитгона, к счастью, непромокаемую, открыл ее и, вынув одежду, разложил все на кровати. Потом прошел в гостиную и налил себе неразбавленного виски. Потом подбросил дров в камин.

Было около двух часов ночи.

Через полчаса из ванной вышла Элизабет в толстом велюровом халате. Волосы спрятались под полотенцем, завязанным вокруг головы на манер тюрбана. Он внимательно вглядывался в ее лицо и успокоился, увидев, что она в порядке.

— Бренди?

— Да, благодарю вас.

Где-то в глубине души Элизабет понимала, что смущение ее нелепо, и все же чувствовала себя неуверенной, нервной и неловкой. Что произошло? Что заставило ее бежать в Филадельфию? Что, если Кристиан…

— Ну, Элизабет, выпейте.

Она повиновалась. От бренди в желудке сразу же образовался островок головокружительного тепла.

Она передала ему обратно пустую коньячную рюмку.

— Только сейчас я поняла, какую сделала глупость, — сказала она, избегая его взгляда. — Завтра утром я уеду, если только вы позволите мне провести здесь остаток ночи.

— Заткнитесь.

Его голос был холодным, грубым, и от этого окрика она резко вздернула подбородок и посмотрела на него.

— Простите, мне следовало бы понять, что…

— Успокойтесь, Элизабет, идите к огню и погрейтесь.

Приятно чувствовать, что кто-то руководит тобой, говорит, что делать. Но утром она уедет, нельзя впутывать его в эту историю. Должно быть, она рехнулась, решив приехать сюда.

С минуту Джонатан изучал выражение ее лица, потом сказал:

— О деталях мы поговорим после. А сейчас я хочу, чтобы вы мне рассказали, почему вы здесь. Почему приехали ко мне.

— Наконец-то я поняла, кто убил моего мужа и пытается убить меня. Кристиан Хантер.

Джонатан молча смотрел на нее, не отводя взгляда:

— Итак, считаете, что я напросился на это. Идите-ка сюда и позвольте мне согреть вас.

Она подвинулась ближе и почувствовала, как его рука обхватила ее плечи. Джонатан медленно привлек ее к себе, пока ее голова не оказалась лежащей у него на плече.

— Теперь намного лучше, — сказал он. — А ну, давайте все по порядку.

Она рассказала ему о часах Коги, о Моретти, о женщине, которая звонила ей в офис. Она даже рассказала ему о Кэтрин и Роуи Чалмерсе и Лоретте Карлтон, даже о той ужасной ночи, когда Дрейка убило взрывом в ее лимузине. Огонь в камине догорел, и остались одни только уголья к тому времени, когда Элизабет закончила свой рассказ. Джонатан до сих пор не проронил ни слова.

— Я собирался утром лететь в Нью-Йорк и привезти вас сюда, — сказал он наконец.

— Зачем?

— Попробуйте догадаться, Лиззи. Вероятно, потому, что я мазохист.

— Нет, Джонатан. Утром я уеду. Я ведь и не собиралась приезжать, не хотела, чтобы вы оказались замешаны в эту грязь. Просто я…

— Испугались? Испугались так, что потеряли голову?

Не поднимая головы с его плеча, она кивнула.

— Окружной прокурор и лейтенант Дрейпер оба считают, что все это большая и веселая шутка. Заслуженная месть убийце. — Она снова содрогнулась. — Можете себе представить, как беснуется пресса. Надеюсь, меня не выследили. Я была очень внимательна и осторожна.