Свет луны - Барбара Картленд

Неома была весьма проницательной, особенно тогда, когда дело касалось Перегрина, и сейчас поняла, что он так выглядит не из-за вчерашней попойки. Его сильно беспокоило что-то. И, как подсказывало ей сердце, причина тревоги ее брата могла привести его к гибели.

— Я должен кое-что рассказать тебе, — опять сказал Перегрин.

— Что такое, милый? — спросила Неома. — Может быть, сначала выпьешь кофе? Подожди, я сейчас его принесу.

— Я должен все рассказать тебе сию же минуту, не надо мне кофе, — упрямо твердил Перегрин, и спорить с ним было бесполезно.

Она присела на стул и приготовилась внимательно слушать его.

— Не знаю, с чего начать… — произнес он через минуту.

— А ты начни с самого начала, — подсказала Неома. — Вчера, когда уходил, ты сказал, что собираешься провести вечер вместе с Чарльзом.

— Именно с ним мы и провели весь вечер, — ответил Перегрин. — Я заехал за Чарльзом к нему домой, и мы направились в Уайтс-клаб .

Это был самый фешенебельный клуб на Сент-Джеймс-стрит, излюбленное место первых денди и франтов. Перегрин думал, что ему крайне повезет, как повезло Чарльзу, если он станет членом клуба. Определенную роль сыграло, конечно, то, кем были их отцы. Поскольку Перегрина, кроме его собственной сестры, никто не знал в Лондоне, то при избрании членом клуба его не забаллотировали. Обычно члены Уайтс-клаба играли в азартные игры и пили. Неома считала, что было бы лучше, если бы Перегрин стал членом менее фешенебельного клуба. Тут всегда находились родственные души, чтобы вместе выпить.

— Приехав в Уайтс-клаб, — продолжал Перегрин, — мы слегка поужинали, а затем направились в игорный зал.

Неома тяжело вздохнула. Она боялась… очень боялась услышать то, что собирался сказать ей Перегрин.

— Оказалось много желающих играть «по большой», — продолжал он, — а когда кто-нибудь выигрывает большую сумму, то ставит всем выпить.

— И часто такое случается? — спросила Неома.

— Не так часто, как хотелось бы, — усмехнулся Перегрин.

— Ну и что было дальше? Что же произошло?

— Мы сидели и играли друг с другом в пикет.

— Мне кажется это вполне благоразумным, — заметила Неома.

— Мы всегда так делаем, — ответил брат, — мы условились с Чарльзом, что, когда на нас будут обращать внимание, то мы притворимся, что один из нас проиграл, а другой выиграл большую сумму денег.

— Как это понимать? — удивилась Неома.

— Ну, например, мы вслух говорим, что была сделана большая ставка. И тот, кто якобы проиграл, пишет другому игроку долговую расписку, которая сокращенно называется I.O.Y. . Именно так поступают игроки, делающие большие ставки.

Неома могла понять молодых людей, которым хотелось пощеголять перед своими друзьями или перед теми, кто смотрел на них. Хотелось выглядеть серьезными людьми в глазах опытных игроков. Оба они были еще совсем юными. Перегрину только в декабре должно исполниться двадцать лет. Чарльз был его сверстником. С самого детства они всегда предавались разным фантазиям. Она помнила, как однажды мальчики вообразили, что у каждого есть собственная скаковая лошадь. Они уверяли, что выиграли большую сумму на скачках и после каждых очередных скачек будут получать баснословные прибыли.

— Так что же все-таки случилось? — спросила Неома.

— Мы довольно долго играли и много пили, — ответил Перегрин, — как вдруг клубный служащий объявил, что имеется свободное место за карточным столом, находившимся как раз рядом с нами.

«Может быть, кто-нибудь из вас, джентльмены, хочет попытать счастья?»— спросили у нас.

Я отрицательно покачал головой, однако, к моему удивлению, Чарльз вдруг сказал: «Я буду играть! Предчувствую, что фортуна сегодня улыбнется мне!»

Когда он встал и направился к карточному столу, я подумал, что он просто дурачится.

Неома с беспокойством смотрела на брата, но не перебивала. Перегрин продолжал: