Нимфа - Мишель Яффе

Софи ждали собственные дела. Как только Криспин ушел, она покинула Сандал-Холл, перешла через улицу, перелезла через боковую стену Гросгрейн-Плейс, примыкавшую к «Курятнику», и через окно забралась в кабинет лорда Гросгрейна. Софи хотела отыскать то, что могло стать поводом для шантажа крестного. В кабинете он хранил важнейшие бумаги, и, пожалуй, только эту комнату во всем доме он воспринимал как свою собственную. Здесь они с крестным сначала раз в неделю, потом реже встречались, чтобы обсудить проблемы управления компанией «Ливеридж холдингз». Здесь они виделись в последний раз, когда он попросил у нее этот злосчастный чек. Здесь он упомянул про Феникса.

Перед их последней встречей они не виделись с лордом Гросгрейном шесть недель. За несколько месяцев до смерти он стал молчаливым и замкнутым. И расточительным. Листая его бухгалтерские книги, Софи поняла, что он попросил у нее чек на двенадцать сотен фунтов не только потому, что не хотел ставить на нем свое имя, но и потому, что у него попросту не было таких денег. Каким-то образом ему удалось потратить целое состояние за очень короткий срок.

Софи догадывалась об этом и раньше, когда просматривала его бухгалтерские записи. Они с Эмми и Октавией не раз ломали голову над тем, какие новшества и улучшения в хозяйстве Гросгрейн-Плейс могут стоить тысячу фунтов, если на управление королевскими дворцами требуется сумма в десять раз меньшая. Софи вернулась сюда, чтобы, еще раз просмотрев записи, понять, куца уходили деньги крестного, и, может быть, найти ключ к разгадке его убийства.

Впрочем, была и еще одна причина ее тайного визита в этот дом: Софи искала у крестного защиты и совета. Она пришла в это безопасное, укромное место, чтобы подумать о Криспине и привести в порядок свои мысли, веря в то, что мудрость и уравновешенность крестного, которыми была пропитана атмосфера его кабинета, помогут ей в этом. Вот почему Софи так легко согласилась отпустить Криспина одного. Ей нужно было время, чтобы побыть наедине с собой и поразмыслить над теми странными, захватывающими чувствами, которые он заставлял ее испытывать.

Софи прикусила губу, вспомнив, что произошло утром — она шепотом призналась Криспину в любви. Раньше она не могла себе представить, что способна сказать кому-то такие слова. Это случилось само собой, помимо ее воли и разума. Но она не жалела об этом. Напротив, это радовало ее, но вместе с тем и пугало.

Она понимала, что и речи быть не может о том, чтобы Криспин испытывал к ней такие же чувства. Граф Сандал был самым известным холостяком не только в Англии, но и в Европе. И если он вернулся сюда с целью жениться наконец на какой-нибудь знатной даме, то ее он, конечно, в расчет не принимал. Да и сама она не была уверена, что хотела бы выйти за него замуж. Она давно дала себе слово никогда не выходить замуж, потому что считала, что люди вступают в брак только по материальным соображениям. Сама же она относилась к браку иначе. Она уж скорее согласилась бы быть любовницей графа Сандала, чем потерять свою независимость и стать его женой.

И вдруг Софи поняла, что обманывает себя. Нет, она не хотела за него замуж. То, чего она хотела, было несравнимо больше и в то же время меньше, чем брак. В глубине души она мечтала о том, чтобы Криспин полюбил ее. Те мгновения, когда он говорил, что счастлив с ней рядом, были для нее едва ли не дороже мгновений физической близости с ним. В эти минуты для нее открывался новый мир, мир наслаждения без стыда, страстного желания без страха, близости без порока.