Колдовской апрель - Мэрил Хэнкс

Джина вихрем ворвалась в свой номер, схватила уже уложенные вещи и ринулась вниз, отчаянно надеясь увидеть у стойки Рикардо.

В холле было довольно много людей, даже вчерашний тип с головой, похожей на пулю, но Рикардо не было.

Джина заплатила по счету и отправилась на парковку. Быстро запихнула вещи в багажник и помчалась туда, где вчера стоял спортивный "феррари".

Машины не было.

Рикардо Анжело Хоук уехал. Не сказав на прощание ни слова той женщине, с которой провел ночь.

Это было хуже пощечины.

Джина вернулась в холл гостиницы и обратилась к портье, без особой, впрочем, надежды.

- Простите... Мне ничего не оставили?

- О, ради Бога извините нас, мадам! Вот письмо, его должны были передать вам еще до завтрака, но горничная забегалась и...

Она не стала дослушивать, схватила узкий белый конверт и села в одно из глубоких кожаных кресел.

Это была очень короткая записка.

"Неотложные дела зовут меня в дорогу, а ты спала так мирно, что было бы преступлением будить тебя. Желаю приятного путешествия. Надеюсь повидать тебя в Венеции. Рикардо."

Повидать в Венеции? Но ведь он не спросил, где она остановится, не назвал и своего адреса...

Она рассказала ему всю свою жизнь, а он в ответ не рассказал ей почти ничего. Бизнесмен из Венеции - отличный ориентир.

Венеция - большой город. Там живет.., надо посмотреть туристический проспект, но там совершенно точно живет чертова уйма народа.

Джина сидела и удивлялась, как быстро испарилось ее хорошее настроение. Она до крови прикусила губу, но не чувствовала боли, только соленый вкус крови на губах.

Интересно, какой по счету идиоткой она стала? Их ночь, она казалась ей особенной, важной, той ночью, после которой все должно измениться...

Рикардо Хоук просто был хорошим любовником. Бывают хорошие зубные врачи, сантехники, учителя, а бывают хорошие любовники. Те, кто качественно и без претензий выполняет свою работу. Джина легко и без лишних уговоров согласилась лечь с ним в постель, а он легко и без лишних уговоров занялся с ней любовью.

Джину сжигал стыд. Как она могла так запросто забыть все, чему ее учили, повести себя, словно женщина, у которой всегда был миллион любовников, и для которой ничего не значат случайные связи!

А вдруг он женат?

Она ведь не спрашивала, а сам Рикардо ничего не говорил... Он вообще ничего о себе не рассказал, только слушал, как она выворачивает перед ним душу наизнанку.

Он же наполовину итальянец, живет в Италии, так что наверняка женат, и думать нечего. Все итальянцы женятся очень рано, а Рикардо Хоуку уже около тридцати.

Джина хотела просто выбросить письмо в урну, но в последний момент передумала и спрятала его в сумочку.

Уроки надо запоминать, чтобы не повторять ошибок. Нельзя впредь позволять вытирать об себя ноги, нельзя покорно играть роль легкомысленной дурочки, которую ей навязал этот человек.

День, словно назло мрачной Джине, сиял великолепием.

Ослепительно синее небо, в нем белоснежные и пушистые облака, зелень садов, красные черепичные крыши...

Джина Хьюстон, сурово поджав губы, смотрела только на дорогу перед собой. Красоты Шварцвальда ее больше не волновали.

Еще заводя машину, она строго приказала себе забыть о Рикардо Хоуке, а сейчас работала над этим вплотную, впрочем, без особых результатов.

Его смуглое, решительное лицо стояло перед ней в воздухе, взгляд стальных серых глаз, казалось, сверлил спину, на губах еще не остыл вкус его поцелуев, а кожа горела, вспоминая его ласки.

Мало-помалу ей удалось справиться с собственным плохим настроением, и Джина нехотя признала, что пейзаж вокруг великолепен, даже несмотря на то, что все мужчины - мерзавцы.

Она решительно вставила кассету в магнитофон, и машину заполнили чарующие, мощные звуки концерта Рахманинова. Дома ей никак не удавалось послушать эту музыку, а по дороге - в самый раз.