Роковое сходство - Патриция Гэфни

Анна распахнула дверь настежь. Никакого оружия она не заметила, но слепой инстинкт заставил ее закричать. Незнакомец высоко вскинул руку и, описав в воздухе стремительную дугу, с силой обрушил ее вниз. Анна закричала, увидев, как Николас рухнул на колени, опрокинулся на спину и застыл неподвижно. Черная рукоятка ножа торчала из его груди.

Первобытный страх приковал Анну к месту. Она прижималась спиной к стене, дыхание застряло в легких, панический спазм перехватил горло. Кричать она больше не могла.

Человек в маске пристально взглянул на нее: она видела его глаза в прорезях коричневой шерстяной ткани, закрывавшей лицо. Время словно бы остановилось. Его пальцы в перчатках сжимались и разжимались, словно он не знал, что предпринять дальше. Анна ощутила его замешательство так явственно, будто бы читала его мысли.

Наконец какой-то шум в дверях вывел их обоих из безмолвного транса. Человек в маске отвернулся от нее.

– Разрази меня гром! – заорал появившийся на пороге великан в клетчатом плаще.

Человек в маске медленно попятился к камину. О его намерениях Анна догадалась за миг до того, как он наклонился и схватил кочергу. Великан надвигался на убийцу с поднятыми кулачищами, на его широкой добродушной физиономии не было ни тени страха. Он остановился в нескольких шагах от камина. Бросив взгляд на открытую входную дверь, человек в маске сделал ложное движение по направлению к ней, потом стремительно взмахнул кочергой и нанес сокрушительный удар, пришедшийся гиганту по ключице. Тот зашатался, убийца проскользнул мимо него к двери.

Анна поняла, что он сейчас скроется. Не раздумывая, она бросилась ему наперерез. И опять кочерга высоко взметнулась в воздухе. Анна вскрикнула и вскинула руки. Слишком поздно! Она услыхала свист воздуха, тупой и тяжкий удар обрушился ей на висок. Последовала ослепительная вспышка, как будто ее голова раскололась. Запах гари в ноздрях. И темнота.

Глава 2

14 апреля 1862 года, Бристоль

– Несправедливо выходит, верно, приятель? Я так надрался, что теперь и не вспомню, как вышиб мозги тому придурку. Даже имени его не знаю. А ты что скажешь? Ой, извини, как я мог забыть! Ты же у нас ни в чем не виноват! Ни сном ни духом! Ты же никого не убивал, верно?

Броуди хмуро взглянул на ухмыляющееся лицо соседа по камере и ничего не ответил. В конце концов Болтун пожал плечами и ненадолго замолк. Через узкую бойницу в стене Броуди видел кусочек темного облака, медленно проплывающего по небу. Похоже, собиралась гроза.

Через минуту Болтун возобновил свои рассуждения.

– А все-таки, что ни говори, уж больно чудно все выходит, – продолжал он, почесывая бороду свободной рукой, другая была прикована кандалами к стене. – Разве нет? Просыпаешься утром рядом с мертвой шлюхой, она уже остыла, всюду кровь, а ты понятия не имеешь, кто и когда ее зарезал. Да, я бы сказал – чертовски странная история.

– Заткнись, Болтун, – проворчал Броуди, не особенно надеясь, что его слова возымеют действие.

Он откинул голову назад, прислонился затылком к сырой стене и закрыл глаза. Сквозь зарешеченный глазок в обитой железом двери было слышно, как где-то беспрерывно капает вода. И еще до него доносился чей-то приглушенный плач.

– Немудрено, что судья не купился на твою байку. Уж больно все странно выглядит. Она же не случайная девка, ты был с ней хорошо знаком, и тут выясняется, что она в положении и… Ай!

Болтун схватился за коленку, отполз к своей стене и начал ругаться.

Совесть мучила Броуди всякий раз, когда приходилось пинать Болтуна. Его сокамерник не мог дать сдачи: ноги у него были слишком коротки и не доставали через разделявший их, усыпанный грязной соломой проход. Но угрызения совести казались не слишком дорогой платой за тишину и покой. Броуди примирился с необходимостью платить эту цену, когда Болтун уж очень его допекал, а это случалось частенько.