Шаман - Ольга Дашкевич

— А это мой друг Антон. Тошка, познакомься с девочками.

Из-за его спины выдвинулся давешний брюнет, улыбнулся и кивнул сразу и мне, и Нэнси.

— Вы не смотрите, что он очкарик и сухой, как веревка, — доверительно произнес Иван, обнимая Нэнси за плечи и притягивая к себе. — Он, между прочим, в Ираке служит. Черный пояс по карате, то-се…

— Ладно врать-то, — голос у этого Антона был какой-то опасный: мне сразу пришла на ум поговорка «мягко стелет — жестко спать». — Нет у меня никаких поясов, барышни, я в штабе служу.

— В Ира-а-аке?.. — Нэнси протянула руку и заинтересованно ощупала бицепс Антона. — Ух… а Брюс Ли тебе не родственник?

Иван тут же нахмурился и шутливо шлепнул ее по заднице.

— Тебе меня мало, бэби?..

— Не называй меня бэби, — синие глаза Нэнси вспыхнули. — Тоже мне, американец выискался! Называй, как все: любимая.

— Как все? — возмутился Иван. — И что это означает? Кто это — все? Ты что, была мне неверна?!

Они играли на публику. Нэнси явно задумала произвести впечатление на Антона, и мне почему-то это было неприятно. Я даже на миг пожалела, что приехала. Но тут Антон, не спрашивая, подхватил мой рюкзак и сказал:

— Пойдемте, а? В пробке застрянем, уже шесть часов.

Иван подобрал дорожную сумку, которая так и валялась на полу, и они с Нэнси, обнявшись, смеясь и переругиваясь, пошли к выходу. Роскошная парочка, надо сказать: оба высокие, длинноногие, им бы в рекламе сниматься. Длинные волосы Ивана сильно выгорели на солнце, стриженые бахромой волосы Нэнси, напротив, отливали вороной синевой. Я шла позади и любовалась — я вообще люблю все красивое, а они были объективно красивы.

На парковке Иван небрежно указал нам на вишневый «крайслер» с откидным верхом, закинул сумки в багажник и лихо запрыгнул на водительское место — как в кино, не открывая дверцы. Нэнси радостно зааплодировала, быстро уселась с ним рядом и сразу закурила, сверкая своими синими глазами по сторонам, как ребенок, предвкушающий парк аттракционов. Мы с Антоном скромно разместились позади. Было довольно тесно: эти двое длинноногих отодвинули свои сиденья до предела, не подумав о том, куда нам девать конечности. Ну, ладно, я всего метр шестьдесят ростом, а вот Антону должно было прийтись несладко. Однако он нашел выход: подобрал ноги и сел по-турецки. Его обтянутое черными джинсами колено улеглось на мое бедро. Он отнесся к этому совершенно спокойно, зато я замерла, как птичка, и сидела, боясь пошевелиться. От волнения у меня, кажется, участилось дыхание, и к концу пути я уже готова была провалиться сквозь землю вместе со всеми своими комплексами и дурацким румянцем на щеках. Да еще, когда мы подъезжали к городу, Нэнси, все время щебетавшая с Иваном, обернулась, окинула меня взглядом и, оценив обстановку, фыркнула:

— Иван, посмотри, что твой дружок сделал с Верочкой!

Иван покосился в зеркальце заднего вида. Не знаю, что он там высмотрел, но его белые зубы сверкнули в широкой улыбке.

— Тошка, не обижай девушку! У нее такой вид, как будто ты ее под шумок невинности лишил.

Антон, до этого спокойно куривший, откинувшись на сиденье, перевел на меня взгляд своих черных глаз и молча улыбнулся. И не убрал колено. И продолжал курить, как ни в чем не бывало. Я от смущения забилась в самый угол сиденья и вжалась в дверцу. Бедро, нагретое теплым коленом Антона, горело огнем. Мы уже въехали в город и двигались по улицам на восток. Иван ловко маневрировал, обгоняя неспешно трюхающие машины домохозяек, завершивших вечерний шоппинг.

— Вывалишься, — сказала Нэнси, внимательно изучая мои манипуляции на сиденье. — Иван, у тебя дверь заблокирована?

— Что?.. Нет… А, черт!..