От ненависти до любви - Валентина Мельникова (2010)

– Есть одна тропа. По берегу Кайсыма. Километров на пять короче. Вы сразу в камни полезете?

– Вряд ли, – сказал Олег, – сначала нужно осмотреться.

– К вечеру до места дойдем, а поутру осмотритесь. Мнится мне, что к вечеру дождь зарядит.

Дед вскинул на одно плечо винтовку, на другое – «сидор» и двинулся в противоположную от раскопа сторону. Мы молча последовали за ним.

* * *

Короткая дорога не значит легкая. Старая заброшенная тропа вилась над обрывом. Внизу бушевал Кайсым, бился в порогах. Глядя на огромные буруны, я подумала, что только в безумии можно решиться преодолеть его на лодке.

Маркел шел первым. Шел быстро и лишь иногда останавливался: предупреждал об опасности. Большей частью путь нам преграждали осыпи. По ним мы передвигались чуть ли не бегом, чтобы те не пришли в движение. Пару раз пришлось обходить кучи огромных камней – следы обвалов. Но вскоре тропа пошла в гору, заросшую чахлым лесом. Идти стало легче, и мы ускорили шаг.

Медленно подкрадывался вечер. Небо затянули тучи. Маркел то и дело с беспокойством поглядывал вверх.

Перевалив сопку, тропа затерялась в траве. Минут через десять дед оглянулся и крикнул:

– Смотри!

Взгляду открылся лысый бок горы. Казалось, кто-то огромный откусил приличный кусок склона, разжевал его и выплюнул. На каменных отвалах проросли березы, а щебенку затянули заросли крапивы и кипрея. Но зелень не смогла скрыть уродство, сотворенное людьми за долгие годы добычи камня.

– Нужно срочно лагерь разбивать. Того и гляди гроза вдарит, – сказал дед и предупредил: – Под ноги смотрите. Тут ямы на каждом шагу. Порода проваливается…

Спуск занял у нас с полчаса. Тем временем погода заметно испортилась. Подул холодный ветер, закрутил листья на деревьях. Дед и Олег первым делом бросились устанавливать палатку, а я перетащила вещи под выступ скалы. На всякий случай, если начнется ливень.

Олег боролся с палаткой. Ветер надувал ее, как парус, и рвал из рук. Наконец Маркел не выдержал и гаркнул:

– Брось! Без нее обойдемся! Разведем костер, лапника натаскаем вон под ту скалу, – кивнул он в мою сторону. – Марья, вишь, правильно место выбрала. И от ветра защита, и от дождя.

Мужчины занялись костром, благо, что хвороста валялось вокруг в изобилии. А когда огонь запрыгал по поленьям, у меня окончательно спало внутреннее напряжение. И хотя впереди нас ждала ночь, а завтрашнее утро было столь же туманным, как и перспектива отыскать клад, на душе у меня полегчало. Может, в предвкушении отдыха? Или по той причине, что в тот вечер я была не обременена заботами и могла исподтишка наблюдать за Олегом? В последнее время это доставляло мне неописуемое удовольствие.

Что бы он ни делал, все у него получалось ловко, сноровисто, быстро. Со стороны казалось, что он и дрова рубил играючи, и чай у него мигом закипел, и банки консервные вскрыл чуть ли не одним взмахом ножа. Над поляной растекся запах тушенки и лаврового листа. Это Олег вывалил мясо в котелок и добавил немного воды для бульона. Блюдо на скорую руку, но зато вкусное и сытное!

Увлекшись подглядыванием за Олегом, я забыла обо всем на свете. Яркий росчерк молнии ударил по глазам, и следом – будто небо обрушилось – грохнул гром и сразу привел меня в чувство. Я вскочила на ноги. Все кругом загудело, налетел ливневый шквал. Сквозь мутную завесу не пробивался даже свет молний.

Олег подхватил котелок и бросился в укрытие. Один, потому что Маркел исчез. Только что крутился в поле зрения, разжигал костер – и в мгновение ока словно корова языком слизнула! Я вглядывалась в сплошную стену воды, падавшую с уступа, но бесполезно! Деда и след простыл!

– Во дает! – весело прокричал Олег и вдруг обнял и крепко поцеловал меня в губы.