От ненависти до любви - Валентина Мельникова (2010)

– Да случайно все вышло, – отмахнулся Замятин. – По другой причине он там шатался. Эх, надо было заимку осмотреть!

– Ты прав, – покачала я головой. – Зачем он вторую лошадь привел? Груз какой-то забрать?

– Скорее всего, – улыбнулся Олег. – Нам бы до дедова схрона добраться. Там уж ему не отвертеться! Сам все расскажет! – И легко вскочив на ноги, подал мне руку. – Поднимайся! Пора найти место для палатки.

* * *

Устроились мы на открытом берегу небольшой реки, стекавшей с отрогов Хан-Таштыка. Тут ко всем прелестям леса добавился речной ветерок – он всю ночь будет отпугивать комаров.

Пока я собирала дрова и разжигала костер, Олег поставил палатку, вытащил из рюкзаков спальники, а затем принялся помогать мне: нарубил на ночь хвороста, принес воды в двух котелках, укрепил их над костром. Я занялась приготовлением ужина.

Тем временем словно невидимая рука гасила последние блики света на макушках елей, на бурых утесах противоположного берега. Хан-Таштык натянул на себя, точно папаху, серую тучу. Над рекой поплыли клочья тумана.

Вот и закончился длинный путь к Хан-Таштыку – это смягчало усталость. Казалось, все трудности остались позади. Завтра поутру мы пройдем ущелье, а там…

Я давно взяла за правило ничего не загадывать наперед. Вдруг наши догадки – пустой вымысел? И Шихан вовсе не мой дед? Правда, Олегу о своих сомнениях не сказала, доверившись целиком его опыту и интуиции. В тайге и горах он вел себя великолепно. Военная сноровка чувствовалась в том, как он ориентировался на местности, как преодолевал нешуточные препятствия. Порой он чуть ли не за шиворот втаскивал меня на скалы, умело подстраховывал на сложных участках. К концу дня я почти валилась с ног от усталости, а он подбадривал меня шутками, хотя ему досталось больше, чем мне.

Поужинав, мы долго сидели у жаркого костра, пили чай. В ночи растворялись, исчезали тени. В синеве над головой прорезались звезды. Мне было тепло и уютно в объятиях Олега. Мы молчали, словно боялись нарушить окружавший нас покой. Вот Олег встал, чтобы подбросить дров в костер, и я сразу озябла. Он понял, набросил мне на плечи свою куртку и засмеялся:

– Замерзла, что ли? – И плеснул мне в кружку из фляжки, которую достал из нагрудного кармана.

Запахло коньяком.

– Что ты? Я не пью, – испугалась я. – С утра голова заболит!

– Ничего страшного. – Олег опустился на бревно рядом со мной и сделал пару глотков.

– Лишь бы опять ничего не привиделось, – произнесла я сердито.

– Сюда «пушка» Шихана не достанет. – Олег посмотрел в сторону гольца. – Мы зайдем к нему с тыла, откуда он нас не ждет.

– Знаешь, я все-таки сомневаюсь насчет учености Шихана, – сказала я, – вернее, даже не учености, а этой его… «пушки»! И мои галлюцинации очень просто объясняются.

– Например?

– Болотный газ… Страшная отрава! Помнишь фильм «Сибириада»? Там, где герой Михалкова на вездеходе заехал на заброшенные нефтяные вышки, и у него начала ехать крыша. Просто мороз по коже…

– Что ж, и это допускается, – задумчиво посмотрел на меня Олег. – Днем ветер разгоняет эту мерзость, а вот ночью, когда затишье, застаивается, особенно в низинах, и тогда запросто можно надышаться до галлюцинаций и психоза. Между прочим, есть еще газ радон. От него тоже бывают галлюцинации.

– У нас на болотах багульник растет, – сказала я. – От запаха его цветов точно бывают глюки. Как-то Маркел рассказывал, что ему кикимора болотная привиделась, трехметрового роста. Зеленая, с красными глазами… Говорил, багульника надышался.

– Он ее с бодуна увидел, – засмеялся Олег. – А как ты на Поганкину Марь попала? Тоже багульника нанюхалась? Или болотного газа?

– Не знаю как, – рассердилась я. – Тебе смешки, а мне плакать хочется.

– Ты, оказывается, плакса? – Олег теснее прижал меня к себе. – Успокойся, скоро все выясним.

– Думаешь, легче станет?