Гобелен - Фиона Макинтош (2015)

Куда это – туда? Джульетта терялась в догадках. Может, в Австралию – где еще Джейн могла влюбиться, пока Уилл лежал в коме? Письмо пришло шесть недель назад. Весна вступила в свои права. Ирландская республиканская армия заявляла о планах мести, рабочие грозили забастовками, а Джульетта разгуливала в легком платье и босоножках, предвкушая, что скоро недавнее знакомство перерастет в настоящую любовь. Времени счастливее еще не было в ее жизни. Она склонялась к мысли, что решение младшей сестры не должно портить ей будущее. «Джейн написала, что счастлива, – повторяла про себя Джульетта, подходя к музею Виктории и Альберта. – Настал мой черед».

Босоножки на плоской подошве скользили по мраморным серо-белым плиткам пола, эхо множества шагов отзывалось под высокими сводами. Люди разговаривали вполголоса, но звуки отражались от мраморных поверхностей, дробились, усиливались. Особенно это касалось смеха. Какая-то женщина хихикнула, Джульетта на миг отвлеклась от входной двери, прислушиваясь к специфическим аудиоэффектам. И тут появился Пит.

Новый друг Джульетты занимался дизайном мебели – это делало его интересным человеком. Джульетте нравилась эрудиция Пита; обратной стороной медали было вечное его стремление таскать ее по музеям. Пит не делал исключений даже в самую чудесную погоду.

Джульетта постучала пальчиком по циферблату наручных часов. Пит рассмеялся, жарко поцеловал подругу, вручил ей розу.

– Вот, специально для тебя добыл утром.

Джульетта восторженно ахнула.

– Из-за этой розы на меня в метро только ленивый не пялился, – сообщил Пит.

Джульетта поцеловала его.

– Спасибо. Это жестоко – в летний день терзать меня музейными экспонатами; но, так и быть, ты прощен.

– Официально лето еще не наступило. А после музея мы с тобой пойдем в парк, и я угощу тебя мороженым… или чем пожелаешь. Потерпи немного. И вообще, – продолжал Пит, озирая великолепную ротонду, больше похожую на свадебный торт, – разве можно «терзать» красотой?

– Будем пыльные гобелены восемнадцатого века смотреть или еще что-нибудь столь же скучное? – делано капризным тоном спросила Джульетта.

– Я собирался показать тебе нечто другое, хотя насчет гобеленов ты хорошо придумала, – похвалил Пит, сверкнув темными глазами. – У меня сюрприз. Кое-что загадочное, интересное лично для тебя.

– Лично для меня! – откликнулась Джульетта.

– Презанятная штучка в раннем георгианском стиле. Ты глазам своим не поверишь – слово джентльмена!

– Ладно, считай, что заинтриговал.

– Нам на третий этаж. Пойдем.

Пит взял Джульетту за руку.

– Видишь ли, тут странная связь. Я просто обязан показать тебе этот артефакт. Пожертвуй парой минут, будь добра. Ты так переживаешь из-за сестры – вот я и подумал, что моя находка тебя позабавит.

– Ты имеешь в виду Джейн? – напряглась Джульетта.

– Да. Сейчас сама увидишь.

Джульетта шла за Питом по галерее, пронизанной солнечными лучами. Слава богу, Пит не останавливается на каждом шагу, не вдается в подробности китайского золотого лака и шелковой обивки, которой добрых полтыщи лет! Слава богу, не расхваливает изысканную резьбу на массивном стульчаке!

Вдруг Джульетта остро осознала: они с Питом движутся из прошлого в настоящее.

– Нам сюда, – сказал Пит, еле сдерживаясь, чтобы не хохотнуть.

Табличка гласила, что они вступают в георгианский зал, где представлены предметы домашней обстановки. Джульетту эта эпоха нисколько не интересовала, зато интересовала ее друга. Легкость, с какой Джульетта приняла увлечение Пита, не оставляла сомнений – между ними настоящая любовь.

Пит вел ее к дальней стене, мимо стульев, столов, драпировок, безделушек, характерных для упомянутой эпохи. Экспонаты были распределены так, чтобы у зрителей возникло полное представление о жизни в особняках – и в лондонских трущобах.