Крылья за спиной - Даниэль Брэйн (2020)

— Я действительно не знаю, что сказать и зачем вообще продолжать этот бессмысленный разговор? И я называю его бессмысленным отнюдь не из-за того, что не скорблю о нашем друге или не люблю Мэтью. Но, Дерек, это... — Лорен замялась в попытке подобрать наименее обидное определение для идеи Дерека.

— Говори, не стесняйся, — подзадорил тот, начиная сердиться.

— Послушай, ты все еще не совсем здоров, тебе потребуется время для реабилитации, мой график полетов не располагает к тому, чтобы взвалить на себя такую ответственность, к тому же, будем откровенны, на что мы будем жить втроем? И где?

— Ах, вот оно что! — Дерек, зло усмехнувшись, хлопнул по подлокотнику.

— Да. И это тоже. Как бы ни неприятно мне было говорить об этом, но, Дерек, Мэтью — ребенок, не кошка и не собака, это куда более серьезные обязательства. Ему нужна семья, что мы можем ему предложить в этом смысле?

— Я могу стать его семьей и без тебя, — сказал вдруг Дерек. — Лорен, я его тебе не навязываю.

Лорен ужаснулась. Конечно, она постоянно задумывалась о том, что, вполне возможно, их пути разойдутся, что Дерек может уйти из ее жизни, но все это были не более чем страшные мысли, которые она тут же гнала от себя, суеверно боясь каким-то невероятным образом спроецировать на реальность. Да, Дерек все еще оставался ей «не ровней», он как-то послушно позволил себя опекать, но… были тысячи, сотни тысяч «но», и Лорен боялась их перечислять даже про себя. Здесь и сейчас, а завтра будет видно, но это «завтра» наступило как-то слишком внезапно.

— Это было довольно жестоко с твоей стороны, — тихо сказала она.

— Жизнь вообще довольно жестокая штука. Ничего, что я так пафосно банален? — Дерек поднялся и, хромая, поковылял в спальню.

— Дерек, такое поведение говорит скорее о твоей неуверенности! Не надо так! — в отчаянии сдвинувшись на самый край кресла, Лорен, однако, не посмела вскочить и остановить Дерека. — Разве этот побег, а это именно побег, говорит в пользу обдуманности и взвешенности твоего решения? Разве я заслужила такого отношения?

— Почему ты сразу переводишь все на себя? — Дерек, обернувшись, остановился в дверях. — Речь идет не об удобстве твоего или моего существования.

— А о чем же?!

— О жизни пацана, который остался сиротой!

— Не кричи, пожалуйста! Мэтью не сирота, у него есть родная тетка и, я уверена, что, будь родители Алекса в трезвом уме, а не в доме для престарелых, они бы тоже приняли участие в судьбе мальчика. Да и тебе никто не мешает заботиться о нем, навещать его, забирать к себе на выходные. Но стать его опекуном, Дерек?! Это, по крайней мере, несерьезно!

— То есть ты — против?

— Да. Я против. — Лорен отвернулась.

— И можно узнать, почему?

Лорен молчала. Что она могла ему сказать? Что он слишком любит Мэтью? Как родного сына?

— Что будет, когда… или если, у тебя появятся свои дети? — постаравшись, чтобы голос не дрогнул, спросила она. — И я не о том, что у тебя не хватит денег или времени.

Дерек наклонил голову, усмехнулся.

— Только не говори, что ты беременна. Ты бы тогда не летала.

— Я не беременна. Но ты должен понять, что…

Звучало отчаянно, ревниво и абсолютно бессмысленно. В самом деле, что это меняло? Кроме того, что Дереку было на нее наплевать?

— Я ничего не хочу понимать, — бросил он. — Извини, но мне с тобой было… приятно лишь потому, что тебе чужды были эти истерики. Но сейчас ты включила женщину — ах, боже мой, ты хочешь оформить опеку над сиротой, что будет, если у тебя появится свой ребенок! Начнем с того, что без моего ведома и желания он никак не появится. Продолжим тем, что другой ребенок, — и Дерек выделил эти слова, — мне не нужен. Тебе не нравится мое решение? Превосходно! Значит, я займусь этим без твоего участия. Спокойной ночи!