Девочка на шаре - Марина Друбецкая, Ольга Шумяцкая (2012)

— Дипломатический груз! Подарок очень важной особе! — Радостные возгласы нервного пассажира врывались в суматоху звуков: гудки, вопли чаек, треньканье оркестрика, играющего на катере, который весело прошуршал волной вдоль пирса, и ладошки тех, кто отправлялся на прогулку, махали тем, кто отправлялся в дальнее плаванье. Вероятно, матрос сейчас прибежит за коробками с подарками, что прячутся в салоне этого чудного авто. Но вдруг заработал кран и потащил автомобиль с шарами в небо, чтобы потом отправить на корабельную палубу.

«Надо сказать ей сейчас!» — приказал себе Эйсбар.

Каждое его слово ветер тут же уносил вдаль.

— Помогите еще раз, Ленни, прошу вас. Там в Москве есть «существо». Ребенок. Его мать погибла в Индии на моих съемках. Я напишу о подробностях.

— Не надо писать, — слова Ленни тоже улетели в море и, может быть, там сплелись со словами Эйсбара.

— Назовите его, как сочтете нужным. Я думал, может быть, Тимофей. Вы знаете, мне больше некого просить. Вот адрес и записка. Там няня, индианка.

Она кивнула.

— Милостивый государь, прошу на борт, — к ним подошел матрос. Эйсбар вскочил на трап.

Он смотрел на Ленни, чей абрис уже превратился в плоскую открытку, сентиментальный южный «привет», не имевший теперь к нему никакого отношения. За его спиной поднимался мерцающий, волнующийся занавес моря, который должен был открыть ему новую судьбу, предъявить другой шанс.

Ленни поняла, что он никогда не вернется в Россию. Прощание, не начавшись, закончилось. Шляпа наконец улетела, и, проводив ее взглядом, Ленни завороженно смотрела на парящий в воздухе автомобиль. Синие шары — по два около передних и задних дверей — шеренгой устремились в небо. Сияние никелированных деталей. Был какой-то растерянный шик в том, как громоздкая машина плыла в воздухе. И сотни глаз — матросов, пассажиров, провожающих, застывших на набережной, парочек на пляже — были устремлены вверх.

Ожогин стоял на ступеньках пирса и смотрел, как Ленни шагнула вперед, к кромке, за которой начинался блистающий синий ковер. Голова ее была закинута, руки ловили теплый ветер. Он не понимал: она провожает Эйсбара или встречает, прощается с ним или уже начинает ждать, когда на линии горизонта появится приветственный дымок из корабельной трубы и гудок возвестит о том, что Эйсбар вернулся обратно. Непонимание было мучительно, но он знал, что ни о чем не станет спрашивать ее. Он не видел — и не мог видеть, — что глаза ее устремлены к синим шарам, которые, повинуясь необъяснимой силе, казалось, подняли автомобиль в небо и теперь благосклонно позволяли ему опуститься в грузовой отсек нижней палубы. «А ведь на точно таком же авто я ездил в Москве пять лет назад, — подумал Ожогин. — И было оно такого же синего цвета, как эти шары».

Корабль прогудел несколько раз и отошел. Ленни медленно шла по пирсу к берегу. Несколько раз оглянулась назад. Когда она подошла к Ожогину, ее лицо ничего не выражало, и он не нашел на нем ответа на вопрос, который так мучил его.

Через месяц в газетах появилось сенсационное сообщение: князь Долгорукий, чиновник правительства по особым поручениям в делах искусства, пришел в себя и сообщил, что в него стрелял Сергей Эйсбар, автор «Защиты Зимнего». Объяснений не последовало. Однако многие не спешили верить заявлениям князя. Ведь он показал себя слишком двусмысленной фигурой.

Эпилог