Ложь - Каридад Адамс (2018)

— Это ненадолго. Если бы ты знал все мои сомнения и тревоги. У меня на душе так беспокойно…

Никто, казалось, даже не заметил, что Джонни и Вирхиния ушли из зала. Никто, кроме угрюмого гостя, прибывшего в столицу из Матто Гроссо. Побуждаемый неведомой силой, Деметрио тихонько выскользнул из зала на аллею. Возможно, по лицу и поведению Вирхинии он догадался, что может услышать нечто важное, а, может, им двигало страстное желание узнать побольше о Веронике. Стараясь двигаться бесшумно, Деметрио незаметно от Джонни и Вирхинии юркнул за скамейку и успел спрятаться за клумбой с вьюнками. Все средства хороши, если он хочет и должен всё узнать, а остальное неважно. Вирхиния и Джонни сели на скамейку, спинкой которой являлась как раз та клумба, за которой притаился Сан Тельмо…

— Вирхиния, честное слово, я ничего не понимаю. Что с тобой? Ты пытаешься сказать мне что-то, но я не понимаю, что.

— Джонни, это так тяжело… Мне трудно говорить об этом, я была бы счастлива, если бы ты сам догадался.

— Но я не волшебник, и не обладаю даром предвидения, клянусь тебе.

— Я знаю. Ты не видишь дальше собственного носа.

— Что ты имеешь в виду?..

— Стараясь быть хорошим, ты остаешься в дураках.

— Вирхиния!..

— Не обижайся, Джонни, печально, но это так. Я не могу видеть, насколько ты слеп. Ты узнáешь всю правду, но мне больно. Я до смерти страдаю, боясь, что ты мне не поверишь и будешь считать скверной клеветницей.

— Ты отлично знаешь, что этого не будет, так, может, оставишь, наконец, этот драматический тон? Ты — сущий ребенок, Вирхиния, очаровательная малышка, которую я люблю, как сестру. Я не хочу, чтобы ты грустила и тревожилась из-за кого-то. Я — твой старший брат, и помогу тебе стать счастливой.

— Я не могу быть счастливой, пока ты…

— Что — я?

— Ничего… Ничего…

— Опять эти слезы?.. Не будь такой плаксой, малышка. Оставь свои глупости и перестань плакать! Ну, хватит, хватит, не плачь, дай мне руку и пойдем обратно в оружейный зал, выпьем пару бокалов портвейна «Опорто», и ты пообещаешь больше не грустить.

— Единственное, что тебя интересует, это успокоить и любым способом побыстрее избавиться от меня.

— Это не так, Вирхиния.

— Именно так, Джонни, и я отлично это понимаю. Я бы и сама ушла, но мне больно за тебя, Джонни… за тебя, а не за себя.

— За меня?..

— За тебя, Джонни, за тебя… ты ведь ничего не знаешь, а я никому ничего не могу рассказать.

— И что бы ты мне рассказала?

— Это бесполезно, Джонни, ты никогда мне не поверишь.

— Знаешь, что-то мне стало не по себе… как-то тревожно на душе.

— Это хорошо, что ты встревожен, по крайней мере, так тебя не одурачат.

— Кто старается меня одурачить?

— Она.

— О, господи, о ком ты говоришь?

— Для тебя существует лишь одна женщина, Вероника, если быть точнее. Ей одной ты вручил свою жизнь и душу.

При этих словах Джонни побледнел, но еще хуже было потрясенному до глубины души Деметрио Сан Тельмо. Судорожно сунув руку в карман, Деметрио извлек на свет маленький шелковый квадратик, окаймленный тончайшим кружевом. Тот самый женский платочек с ясно указывающей ему путь крупной изящной буквой «В», который он откопал среди вещей брата.

Джонни вскочил со скамейки, порываясь уйти от Вирхинии и больше не слушать ее, но тоненькое, острое жало ревности уже проникло в его душу, отравило ее, и он, против воли, остался.

— Вот уже несколько дней ты пытаешься рассказать мне что-то о Веронике, но не сказала и половины. Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, то лучше ничего не говори!

— Господи, Джонни, ты не знаешь, что бы я отдала, лишь бы заставить себя молчать, но совесть не дает мне покоя!.. Ох, Джонни, Джонни, ты прав, лучше бы я ничего тебе не говорила! Не мне рассказывать тебе об этом.

— Подожди, Вирхиния, постой, постой…

— Нет, Джонни, нет…