Бисер - Саша Ройс (2021)

— Где твои вещи? — полюбопытствовала она, удивленно глядя на одинокий портфель в руках отца.

— Дочка, я вообще-то домой приехал.

— Ой! Прости, папа, — Ёла прижала ладонь к груди и виновато улыбнулась, — что это со мной?! — она растерянно пожала плечами.

Отец разулся и по-хозяйски прошел вглубь квартиры, оставляя портфель и пиджак там, где ему вздумается.

Хмелевский был красивый. По-мужски красивый. Рост выше среднего, крепкого телосложения. Шатен с карими глазами. Внешность его носила брутальный характер, однако знающие Владимира люди, при случае охотно пели дифирамбы его галантности и воспитанности. И это было не всё!

Отец Ёлы обладал спокойным, бархатным голосом с характерной глухотцой, которая невольно заставляла собеседников ловить каждое его слово. Мужчина-мечта, но, к сожалению, Лилиана Львовна встретила его после великой любви к Александрову. К тому же она относилась к тем женщинам, для которых внешность мужчины была отнюдь не на первом месте.

Неужели душа у Алексея Витальевича страшно красивая?

— Ты надолго?

— Навсегда, — ровно отчеканил отец.

— Правда?! — девушка радостно подалась вперед.

— На неделю.

Она закатила глаза.

— Дай угадаю: типа отпуск, но в действительности за эти дни нужно переделать немало дел по всем фронтам, да?

— Так точно!

— Можно спросить, почему ты сам один в квартиру не поднялся, ключи ведь на руках, или не стоит?

— Второе.

— Что делать будем? — Хмелевская всё ещё стояла в прихожей и топталась на месте.

— Как обычно. Иди, переодевайся, умывайся и будем пить чай.

Когда Ёла через пятнадцать минут застала отца в гостиной, челюсть её прилично отвисла. Журнальный столик временно превратился в застольный.

На стеклянной столешнице красовались нарезки сыра, форели и фруктов. С двух противоположных сторон стояло по два стакана, один низкий, пузатый и с толстым дном, второй классический, а также бутылка воды и бутылка с коричневой жидкостью, похожей на чай.

— Шустро ты намолотил. А как же чай? — скрестив руки на груди, поинтересовалась девушка у сидящего на диване родителя.

Владимир, взяв в руки бутылку, взглянул на этикетку и огласил:

— Это чай для взрослых. Будешь?

— Буду! — отрезала дочка и уселась на пуф.

«Чтобы тебе меньше досталось, а то дел ведь немало!» — ворчала про себя она.

Владимир Владимирович одни стаканы почти до краев наполнил водой, в другие плеснул небольшие порции шотландского виски. Девушка подняла стакан с толстым дном и, любуясь, поглядела на светло-коричневую жидкость.

— Чай хорошего качества?

— А как иначе.

— За что пить будем?

— Не «за что», а за кого! — поправил отец. — За Хмелевских, конечно!

— А-а-а! — Ёла слегка ударила себя ладонью по лбу, как же она сразу не догадалась. — За Хмелевского старшего и за Хмелевскую младшую! Пусть у нас всё будет отлично! Здоровья сибирского и денег, чтобы куры не клевали!

Они ударили стаканами, и, не дожидаясь отца, девушка отхлебнула немного светло-коричневой жидкости, подержала во рту, позволив вкусу раскрыться, и под занавес отправила напиток в глотку. Закусывать она не стала, лишь прижав ладонь тыльной стороной к губам, и недолго так посидела.

— Ну как? — вопрошал отец, не отрывая наблюдательного взгляда от дочери и отправляя кусочек форели в себе рот.

— Всё норм! Поехали дальше! — жестом она подала сигнал наполнить стаканы по второй, что, собственно говоря, Владимир Владимирович и сделал.

— Мать возвращать будем? — осведомился отец после того, как они быстро расправились и со второй порцией.

— Да зачем оно надо? Нам и так хорошо!

Словно прочитав мысли, Владимир и Ёла одновременно подняли руки и хлопнули друг друга по ладоням.

— Дочь своего отца! — с гордостью произнес Хмелевский, та самодовольно хмыкнула.

— Тогда слушай мой наказ: при мне про мать больше ни слова.