Ключи - Юлий Шанс (2021)

Камера была чистой и аскетичной. Без окон. Внутри только кровать, тумбочка и полотенце. Пока его держали в Таиланде и транспортировали, Антон держался стойко. Теперь же депрессия накрыла его. Он осознал, что находится полностью во власти этих военных тюремщиков. Что ни Россия, ни весь остальной мир, включая рядовых американцев, не знают, что он схвачен. Что на кону может стоять даже сама его жизнь – тюрьма-то секретная. Антон прилёг и стал размышлять. Пособничество терроризму – это меньше, чем сам терроризм. Прилепить столь нелепое обвинение программисту компании, не числящейся в санкционных списках, в нормальном суде не реально. Однако, в Гуантанамо – возможно. Скорее всего, ему грозит тюремное заключение на чужбине. Может быть и пожизненное, как у Виктора Бута. Сон приходить не хотел. Антон закрыл глаза и принялся медитировать.

Нимфа в белом воздушном платье танцует на краю утёса. Антон никогда раньше не видел таких сказочных женщин. Он зовёт её и, о чудо, она повинуется и начинает спускаться к нему! Антон не верит своим глазам. Она приближается к нему, она подходит к нему, она улыбается ему, обнажая свои белоснежные зубы с голубоватым оттенком. Её руки обвивают его тело, он замечает родинку у неё перед мочкой правого уха. Нимфа зачем-то покачивает его из стороны в сторону.., затем, вдруг, она начинает его трясти… Сильнее… Ещё сильнее… С неженской силой!… Со звериной силой!!! Антон в ужасе проснулся – над ним склонённый смотритель:

– На допрос!

Через лабиринт коридоров Антона привели в ярко освещённую комнату с серыми стенами без окон. Дознаватель средних лет уже поджидал его. Слева от стола стоял мощный мордоворот в чёрной униформе без опознавательных знаков, которым можно было бы пугать детей. Он предложил стул. Антон сел.

– Вы программист из русской компании "Бесследный Герой", не так ли? – спросил дознаватель.

– Допустим.

– Вы осознаёте, что криптографические фирмы, подобные вашей, наносят вред обществу? – начал издалека дознаватель.

– Странно слышать это от представителя страны, которая с момента своего рождения декларировала тайну частной жизни как одно из неприкосновенных прав человека.

– Нам до лампочки чьи-то личные тайны. Нас интересуют лишь только коммуникации террористов и государственных преступников.

– И, чтобы выудить их, вы прослушиваете всю планету…

– Вы серьёзно верите всему, что наболтал Сноуден? У нас и намерений то таких никогда не было!

– Намерений? В тысяча девятьсот семьдесят шестом году по настоянию Агентства Национальной Безопасности длина ключа государственного стандарта шифрования США была намеренно снижена со ста двенадцати до пятидесяти шести разрядов, что породило уязвимости, через которые спецслужбы вскрывали любую переписку. Чуть позже АНБ с той же целью убедило компанию ИБМ снизить стойкость шифра в своих устройствах. В восьмидесятых годах АНБ препятствовало распространению стойкого алгоритма шифрования Ривеста, Шамира и Адлемана. Тогда же руководству Национального Научного Фонда США вменили в обязанность направлять все работы по криптографии на согласование в спецслужбы. В девяносто первом году по законопроекту двести шестьдесят шесть всех производителей коммуникационного оборудования пытались обязать оставлять "черные ходы" в их устройствах, которые бы позволили правительству читать переписку в нешифрованном виде. В девяносто третьем году был выдвинут проект Клиппер Чип, по которому на всех телефонах с функцией шифровки, предлагалось установить микросхему, которая давала бы доступ спецслужбам к секретному личному ключу владельца. Ближе к двухтысячному году США и у себя и в Европе проталкивали идею принудительного депонирования всех закрытых ключей в общее хранилище, доступное им. Продолжать?

– Это было давно и неправда! Всё, что вы перечислили, уже отменено официально, – дознавателю не понравилась юридическая осведомленность Антона.

– А неофициально?