Оборотень - Шарлотта Йонг (2021)

– Но в чем может заключаться это лучшее? – вот вопрос, – сказал ее дядя. – Я не буду стеснять тебя, дитя мое, потому что ходатайство этой придворной дамы было сделано по желанию твоей матери, которая хорошо ее знала; но что до меня, то я чувствовал бы себя спокойнее, если бы ты находилась в другом месте, где менее искушений.

– Двор теперь совершенно не похож на то, каким он был при покойном короле, – защищалась Анна.

– В некоторых отношениях это так; но, с другой стороны, главная опасность его в самой религии, которая бы должна очистить его.

– О, не бойтесь, дядюшка, ничто не заставит меня сделаться паписткой.

– Не будь слишком уверена, Анна. Те, которые сами идут на искушение, иногда оказываются без поддержки.

– Право, сэр, я не думаю, чтобы моя мать могла наметить для меня такую дорогу, которая привела бы меня к искушению.

– Конечно, Анна, как я уже говорил, я не могу препятствовать твоему выбору; мать твоя просила о покровительстве леди Огльторп, но в то же время я убежден, что если бы ей предоставлен был выбор, она остановилась бы на пути, менее опасном и более скромном.

– Но милый дядюшка, – продолжала все еще защищать свой выбор девушка, – подумайте, как могут пострадать ваши собственные шансы на повышение, когда узнают, что вы предпочли поместить меня у вдовы лорда Росселя[18], а не у королевы.

– Это нисколько не должно повлиять на твой выбор. Я не верю, чтобы кто-либо из истинных друзей нашей протестантской церкви встретил покровительство со стороны его величества; пока сам архиепископ и мой праведный друг, епископ Батский, подвергаются гонениям, мне стыдно было бы подумать о личном возвышении. Брось думать об этом, дитя мое.

– Но это только из любви к вам, дорогой дядя.

– Я знаю это, дитя. Я не сержусь на тебя; только ты сперва подумай и помолись – почта уходит еще только завтра.

Она много думала, но только совсем не то, что предполагал ее дядя. Пред глазами ее проносились воспоминания добродушных принцесс, высоких зал, освещенных восковыми свечами, блестящих костюмов – тех времен, когда она еще был в Чельзи[19], а не в тихом Винчестере.

Она искренне любила своего дядю, и что бы он ни говорил, ей от души хотелось содействовать его повышению, и его самоотречение только усиливало ее желание похлопотать за него; несмотря на скромный характер ее будущей должности при дворе, она надеялась обратить на себя внимание принцессы Анны и с самоуверенностью молодости, уже мечтала, что ей удастся подняться выше и добыть всякие милости и почести своим друзьям. Ее дядю сделают епископом Чарльза – пэром (подумать только что его жена будет обязана пасторской племяннице), Люси она найдет отличного мужа, и даже бедный Перегрин получит такое назначение, которому бы не воспротивился его отец. Она была обязана воспользоваться представлявшимся случаем; кроме того, разве преданность ее крестному отцу – королю допускала возможность отказа с ее стороны; и ее мать, когда она писала леди Огльторп, наверное, имела в виду нечто подобное. При этом все-таки она не была совершенно отрезана от своего дяди, состоявшего королевским капелланом. Это последнее соображение еще несколько утешало доброго доктора, когда он увидел, что ее выбор был окончательно сделан; и он позаботился насчет ее путешествия в столицу, вместе с леди Ворзли из Гаткомба, с которою она должна была встретиться 1 июля в Соутгамптоне.