Хочу, чтобы мы были вместе - Тара Сивек (2021)

Тогда, впервые войдя в мой офис, Амелия выглядела просто ужасно: длинные неухоженные волосы собраны в крысиный хвостик, под покрасневшими от непрерывного плача глазами огромные мешки. Ее худоба пугала настолько, что я немедленно отвела ее в дом, усадила за стол и заставила поесть. Говорила она шепотом, и всегда нервно прятала взгляд, когда я пыталась завести беседу. Потребовалось несколько месяцев, чтобы она, наконец, открылась мне и призналась, что ее муж после возвращения домой постоянно злился, беспробудно пил и вымещал свои боль и страх на ней и их сыне Дилане.

С помощью наших консультантов она и Дилан смогли обрести силу и найти счастье, несмотря на то, что пережили. Амелия, взяв ответственность за свою жизнь, развелась с мужем, который категорически отказался принять психологическую помощь и таким образом воссоединить семью.

Сейчас Амелия – картина прекрасной здоровой женщины. Ее недавно осветленные волосы лежат на плечах легкими кудрями, ее макияж красив и безупречен, а вес, который она набрала, распрощавшись с депрессией, наградил ее тело такими женственными изгибами, что я даже завидую. Она запросто и часто улыбается, живет полноценной жизнью и старается, как может, чтобы и я делала то же самое. Получается не очень, но это не из-за отсутствия усердия со стороны Амелии.

- Со мной все в порядке, - говорю я, задвигая ящик стола. – Это не первое гневное послание, которые мы получаем и, определенно, не последнее.

Теперь, когда мои родители частично отошли от дел, и я взяла на себя управление лагерем, я продолжаю, как и они, передавать письма полиции в качестве меры предосторожности. За все эти годы не случалось ничего плохого, и я сомневаюсь, что когда-нибудь случится, но излишняя осторожность не помешает, когда ты руководишь лагерем, где находятся дети.

Однако меня по-прежнему злит, что некоторые личности крайне недовольны тем, что мы делаем. К примеру, политики, в программе которых неприятие всего, что связано с войной. Или те, кто в принципе против подобных лагерей. Или одни из тех, кто знал кого-то, кто приехал сюда в «Лагерь Райлан для детей ветеранов и действующих военнослужащих». Лагерь, в который мои родители превратили плантацию, где выросла мама.

Когда мой отец пришел домой с войны (п.п.: скорее всего, автор имеет в виду либо войну во Вьетнаме), казалось, он оправился от пыток и жестокого обращения, но это оказалось только видимостью. Долгие месяцы он пребывал в ловушке в своем личном аду, куда заманил его мозг, видя то, чего не существует. Единственное, что заставляло его вернуться в реальность – это любимая жена. Все прочее для него не имело значения, включая собственное здоровье. Любовь мамы помогла ему. С ее поддержкой и заботой он научился отпускать боль, сумел вырваться из темноты на свет и продолжать жить, не виня себя за то, что произошло в прошлом.

Отец поправился, и родители поняли, что хотят потратить свою жизнь на помощь ветеранам и членам их семей. Они хотели помочь им исцелиться и научиться жить заново без боли и вины. Родители получали много поддержки и любви на этом нелегком пути, но всех осчастливить нельзя, поэтому время от времени появлялись разочарованные злые люди, – чаще всего с ультраправыми взглядами или бывшие хиппи – которые считали, что деятельность лагеря связана с политикой и ясно давали понять, насколько нами недовольны.