Все, чего я никогда не хотела - Ана Хуан (2021)

Я не удивилась, увидев толпу, собравшуюся на лестнице у главного входа. Все смеялись и обнимались после ох-слишком-утомительного лета, проведенного на виллах их родителей на юге Франции (обратите внимание на сарказм), но все они тайно метали взгляды на четыре пустующих элитных парковочных мест.

Находящиеся прямо напротив школы, немного в стороне от основной парковки, они были зарезервированы для Наследников. В обычные дни Наследники по очереди подвозили друг друга на машине, но в первый учебный день каждый из них любил устраивать парадный выход на собственном бессовестно дорогом спортивном автомобиле. В остальные школьные дни, конечно же, двое из этих парковочных мест будут пустовать, так как никто не посмеет их занять.

Уже пребывая в плохом настроении, я локтями проталкивала себе путь сквозь толпу, игнорируя любопытные взгляды своих сверстников. Прежде, чем я смогла пробраться внутрь, я услышала, как кто-то выкрикивает мое имя.

— Майя! Майя-я-я! МАЙЯ ЛИНДБЕРГ!

Последнее слово было выкрикнуто прямо мне в ухо. Я вздрогнула, а когда звон в ушах наконец утих, повернулась к миниатюрной рыжеволосой девушке.

— Привет, Венеция, — искренне улыбаясь, поздоровалась я.

— Приве-е-ет! — Она заключила меня в объятия, от которых я пошатнулась и сделала пару шагов назад. Для кого-то столь маленького и утонченного, она была удивительно сильной. — Я так по тебе скучала!

— Я тоже по тебе скучала.

Венеция начала рассказывать о своем удивительном летнем эко-туре по Коста-Рике, и я, смеясь, терпеливо ее слушала.

Венеция Франция (Да, ее действительно так звали. Ее родители, по-видимому, страдали нездоровым чувством юмора. Ее младшую сестру назвали Киото, а старшего брата — Франкфурт, но все звали его Фрэнки.) была одной из немногих по-настоящему милых и приземленных людей в этой школе.

Хотя, наверное, единственной.

Мы с Венецией сблизились в прошлом году, когда обеим выпало несчастье провести пять уроков на углубленном курсе математики у мистера Уайта, который внешне полностью соответствовал своей фамилии — похоже он был альбиносом. Стоит ли говорить, что он единственный радовался этим внеурочным занятиям. К тому же только Венеция разделяла мою бурлящую ненависть к Наследникам и всему, что было с ними связано: алчности, поверхностности, тирании.

Внезапно вся школа взорвалась оглушительными криками и улюлюканьем.

Вот черт.

Я собралась проскользнуть внутрь школы, но Венеция поймала меня за руку.

— Ты куда? — прошипела она.

— В уборную, — выпалила я. — Мне действительно нужно идти.

— Нет, не нужно. Ты просто не хочешь их видеть, — проницательно заметила подруга.

— Если знаешь, зачем спрашиваешь?

— Затем, что я больше не позволю тебе от них прятаться!

— Я не прячусь, — возразила я. — Я стратегически их избегаю.

Проигнорировав мой протест, она меня потянула вниз по ступенькам к толпе.

— Меня не волнует, как ты это называешь, это ненормально.

Я глянула на нее с подозрением.

— Бьюсь об заклад, ты всего лишь хочешь, чтобы кто-то подтвердил, насколько они изумительно-прекрасные.

Она пожала плечами, даже не пытаясь это отрицать.

— Они такие и есть, — стояла она на своем. — Во всяком случае, внешне.

— Внешность — не главное, — парировала я, поморщившись оттого, насколько противно поучительно это прозвучало. Нужно будет над этим поработать.

— Главное, если ты в старшей школе. Теперь тихо.

Я замолчала, но не потому, что она так сказала, а потому, что толпа резко умолкла, и привлекать к себе внимание своей болтовней не входило в мои планы.

Мы с Венецией стояли на самом верху лестницы, и прежде, чем мне довелось увидеть их, я услышала звук тормозящих шин, когда четыре очень дорогие и очень броские машины одновременно повернули на свои парковочные места.