Великолепно! - Джулия Куин (2009)

– Нет, не сделал. За кого ты меня принимаешь?

– Прости, но… Я слышала, что мужчины бывают очень настойчивы, когда понимают, что женщина в них влюблена.

– Ну, положим, я не влюблена, – поспешно возразила Эмма.

– Неужели?

Эмма ничего не ответила, и Белл продолжила допрос:

– Во всяком случае, я вижу, что ты об этом думаешь и это только начало. Я, конечно, не должна тебе говорить, как счастливы будем мы все, если вы наконец поженитесь.

– Да уж, я и так догадывалась о ваших чувствах.

– Дорогая, едва ли стоит нас за это осуждать: мы все очень хотим, чтобы ты осталась в Англии, а я в особенности. – Лицо Белл стало серьезным. – Плохо, когда океан отделяет тебя от твоего лучшего друга.

Эмма разразилась слезами, и Белл поспешно принялась ее утешать. Теперь уже она не сомневалась, что произошло нечто серьезное.

– Мне так жаль. – Она вздохнула. – Я вовсе не хотела тебя огорчать. В любом случае окончательное решение остается за тобой.

Эмма ничего не ответила; она старалась дышать глубоко, а слезы продолжали литься из ее глаз и стекать на подушку.

– Тебе станет легче, если ты расскажешь об этом, – заметила Белл. – Почему бы тебе не подойти к туалетному столику и не позволить мне причесать тебя?

Поднявшись, Эмма медленно прошла через комнату, на ходу вытирая нос тыльной стороной руки. Опустившись на плюшевый пуфик, она печально оглядела свое отражение в зеркале. Ну и вид! Глаза ее опухли и покраснели, а волосы торчали во все стороны…

Глубоко вздохнув, Эмма постаралась восстановить равновесие, с восхищением думая о светских женщинах, умеющих плакать изящно. Ничего похожего на душераздирающие рыдания: одна-две слезинки, легкое всхлипывание – и все. Повернувшись к Белл, она не удержалась и снова громко всхлипнула.

– Знаешь, я словно побывала в шкуре кого-то другого.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ну, прежде у меня была репутация особенной женщины…

Белл внимательно слушала.

– Я никогда не хихикала, – продолжала Эмма со все большей горячностью. – Избегала глупой болтовни. У меня острый ум, и это всем известно.

Продолжая сочувственно кивать, Белл принялась осторожно водить гребнем по волосам Эммы.

– Я обладала уверенностью в себе.

– А теперь ты утратила ее?

Эмма со вздохом пожала плечами:

– Не знаю. Я привыкла действовать решительно, а теперь мне совсем не ясно, что делать.

– И ты полагаешь, что все это связано с Эшборном?

– Еще как связано. Он всю мою жизнь перевернул вверх дном.

– Но ты в него не влюблена, – спокойно констатировала Белл.

Эмма сжала губы.

– В этом-то и проблема.

Белл решила прибегнуть к иной тактике:

– А как ты себя чувствуешь, когда бываешь с ним?

– О, это чистое безумие! То мы шутим и смеемся, как старые друзья, а уже в следующую минуту я теряю дар речи, в горле у меня образуется комок величиной с яйцо, и я чувствую себя такой неуклюжей, будто мне снова двенадцать лет.

– При этом ты не знаешь, что сказать, не так ли? – высказала догадку Белл.

– Нет, не так: у меня такое чувство, будто я разучилась говорить.

– Ну и ну! – Белл продолжала расчесывать спутанные волосы кузины. – Это звучит весьма загадочно.

– Знаешь, я еще никогда не испытывала подобных чувств к мужчине. – Эмма на мгновение задумалась.

– Жду не дождусь возможности перечитать «Ромео и Джульетту», когда доберусь до этой пьесы. – Белл выразительно вздохнула.

Эмма скорчила гримасу:

– Пожалуйста, не забывай, что кончили они довольно плачевно. Не хотела бы, чтобы ты сравнивала нас с кем-то из них.

– Прошу прощения. – Белл принялась причесывать волосы Эммы на затылке. – Почему бы тебе не рассказать мне о сегодняшнем дне? Наверняка случилось что-то, что вызвало твое нынешнее состояние.

Щеки Эммы обдало жаром.

– Право же, ничего: мы просто проехались по полям. Здешняя природа прекрасна, и…