Кружево-2 - Ширли Конран (1994)

– Дик? – обратилась Джуди к самому знаменитому нью-йоркскому фотографу-портретисту. – Я хочу заказать тебе совершенно особенную съемку… – Потом она позвонила в цветочный магазин, где обычно делала покупки. – У вас есть тигровые лилии? – голос Джуди дрожал. – Тогда выберите лучшие и пошлите мадемуазель Лили. В букет положите, пожалуйста, открытку с такой надписью: «Со всей моей любовью. Мама». – Повесив трубку, она вновь мысленно произнесла это слово: «Мама». Всю жизнь со словом «мать» у Джуди связывался образ собственной матери. И сейчас он живо встал перед ней: бесстрастная женщина, регулярно каждое воскресенье отправляющаяся в церковь. Грех и способы от греха уклониться было единственным, что ее действительно интересовало. И когда отец Джуди вернулся однажды из своей бакалейной лавки с сообщением, что дела пошли прахом и семья их разорена, она опустилась на колени и стала молиться. Она приняла свалившееся на них несчастье, даже не попытавшись ему противостоять. Материнство в восприятии Джуди означало суровость, зависимость и подчинение всех радостей жизни вере во всемогущего непрощающего Бога. Но теперь, когда сама стала матерью – настоящей матерью, ведь ее дочь была жива, – ощущение материнства изменилось. В это утро Джуди искрилась радостью.

– Как ты думаешь, в жизни мисс Джуди появился новый мужчина? – обратилась одна корреспондентка к другой, когда сотрудники журнала выходили с очередной «летучки» с выражением удивления и радости на лице: все их предложения на этот раз были охотно приняты.

– Ты знаешь, что жена Гриффина Лоуэ сбежала от него на прошлой неделе? – прошептала одна из ассистенток, получая утреннюю корреспонденцию для Джуди. – Я думаю, поэтому она так и светится! Должно быть, очень приятно, когда после стольких лет ожидания жена твоего любовника все-таки исчезает.

Каждую пятницу Кейт – главный редактор и Джуди – издатель «Вэв!» проводили собрание всех сотрудников журнала. Обычно оно проходило в кабинете у Джуди. Десять мужчин и женщин, которые, собственно говоря, и делали журнал, приносили в комнату светлые стулья и свежие идеи и в течение полутора часов, сидя за длинным столом, уставленным тарелками с ветчиной, бужениной, сыром и бутылками с содовой, этими идеями обменивались. Джуди всегда казалось, что их пятничные посиделки очень способствуют тому, чтобы в выходные, расслабившись и отключившись от повседневных забот, сотрудники могли спокойно обдумать ближайшие планы журнала. И тогда идеи, в пятницу лишь подброшенные, к понедельнику приобретали законченную, выкристаллизовавшуюся форму.

Глаза Кейт блестели, когда она, проглядывая записи, пыталась найти нужные слова, чтобы убедить сотрудников. Слава Богу, на следующей неделе она будет уже далеко от этого изящного, но совершенно пустого, на ее взгляд, мира, где дня не проходило без рекламы какого-нибудь нового сорта губной помады. Прошло уже одиннадцать лет с тех пор как вышел ее последний бестселлер, с тех пор, как она сделала действительно что-то стоящее. И теперь Кейт считала дни, оставшиеся до конца месяца, потому что в ноябре она собиралась начать год, посвященный исключительно ее собственным интересам.

Неожиданно Кейт услышала заданный Джуди вопрос и застыла в изумлении.

– Какова позиция нашего журнала в отношении работающих матерей? – говорила мисс Джордан, обращаясь к сотрудникам. – Меня тревожит, что мы слишком много места уделяем сексуальным и эмоциональным переживаниям. Я боюсь, что мы не наберем два миллиона подписчиков, если будем исходить из установки, что всех их не интересует ничего, кроме оргазма. Мне бы хотелось, чтобы «Вэв!» затронул наконец серьезные проблемы, которые касаются существенных сторон жизни нашего читателя.