Гобелен - Каррен Рени (2002)

Она подложила под спину подушку и села в постели.

– Я не знаю, была ли эта ночь актом благотворительности или жалости, но все равно я благодарен тебе, Джейн.

– Благотворительность здесь ни при чем, – с досадой ответила Лаура. – Тем более – жалость.

– Какой бы ни была причина, я благодарен.

– Не думаю, что нуждаюсь в вашей благодарности, – проговорила она, еще более раздражаясь.

– Тогда чего же ты хочешь? – спросил он и подошел к ней. «Вот сейчас и следовало бы во всем признаться, – промелькнуло у нее. – Самое подходящее время».

Так чего же она медлит?

Лаура несколько раз раскрывала рот, но так ничего и не сказала.

«Алекс, – должна была бы она сказать, – я не та, за кого ты меня принимаешь, я лгала тебе». Но она не могла это произнести. Конечно, потом она будет жалеть, что не призналась… Потом – наверное, а сейчас ей не хотелось разрушить волшебство, все еще присутствовавшее в этой комнате. Во взгляде Алекса мерцал отблеск прошедшей ночи, и тело так упоительно ныло от его поцелуев и ласк…

Нет, не могла она признаться сейчас.

Заметив, что Лаура покраснела, граф усмехнулся. Он пересек комнату и, снова присев на постель, взял девушку за руки.

– Если бы я подарить тебе мое королевство, я бы сделал это, – проговорил он с нежностью в голосе. – Ты дала мне то, что я считал безвозвратно утерянным.

Она внимательно посмотрела на него и вдруг почувствовала, что в глазах закипают слезы.

– Милорд, я не дала вам ничего. Вы все и так имели. Всегда.

– О нет, малышка. Ты просто не знаешь. Ты вернула мне веру. Вернула надежду, без которой я жил так долго. Ты даровала мне покой, которого я так долго не знал.

Лаура на мгновение отстранилась, а потом крепко обняла его, обняла так, как ей давно хотелось.

– Что это? Я заставил тебя плакать? – пробормотал граф.

– Нет, – всхлипнула она, уткнувшись лицом в его плечо, Алекс невольно усмехнулся – он проклинал маску, He позволявшую ему поцеловать эту чудесную девушку.

– Я вовсе не малышка, – сказала она, утирая слезы тыльной стороной ладони.

Граф улыбнулся и обнял ее. В эти мгновения он чувствовал себя счастливым. Он обманул судьбу и, бесприютный, нашел приют в объятиях прелестной женщины. Но увы, обречен причинить ей боль, и она возненавидит его, когда правда откроется.

– Не малышка, – согласился он. – Ты прекрасно сложена.

– Благодарю, – кивнула она, не осознавая, насколько абсурдна ситуация. Сидя в постели, нагая и растрепанная, она принимала комплимент с таким видом, будто находилась в светском салоне.

Граф снова улыбнулся. Осторожно отстранившись, он укрыл девушку покрывалом и проговорил:

– Отдохни, малышка. Ты мало спала этой ночью. Не хочу, чтобы мой секретарь клевал носом над бумагами и ставил кляксы на документах.

– Не сомневаюсь, что вы мне этого не простите, – со смехом сказала Лаура.

Какое– то время граф сидел рядом, молча глядя на нее. Сидел, машинально поглаживая руку Лауры.

Он думал о долге, об ответственности, думал о том, что ему придется расстаться с этой очаровательной девушкой.

Осторожный стук в дверь вывел его из задумчивости.

– Что, говоришь, она надумала?! – воскликнул граф, выслушав сообщение Симонса.

Не дожидаясь ответа, Алекс захлопнул дверь перед носом у дворецкого, однако тот успел заметить лежавшую в постели девушку.

Спускаясь по лестнице, Симонс тяжко вздыхал. Он понимал, что все только начинается. А ведь как славно все шло до этого – ни алчных вдов, ни служанок, которые не знают своего места. Но у дворян свои причуды… Дворецкий не раз слышал об их странностях от своего отца, а тот – от своего: должность Симонса была наследственной.

– Разумеется, я намерена здесь остаться, – заявила графиня. Окинув насмешливым взглядом своего пасынка, она принялась стаскивать перчатки.

Тут леди Элайн выразительно посмотрела на свою горничную, и Мэгги поспешно удалилась.