За пределами мозга. Рождение, смерть и трансценденция в психотерапии - Гроф Станислав (1985)

В прошлом многие традиционно мыслящие психиатры и психологи интерпретировали проявления юнговских архетипов как плоды воображения человеческого разума, абстрагированные или сконструированные им из данных реального сенсорного восприятия других людей, животных, объектов и событий материального мира. Конфликт между юнговской психологией и главным направлением механистической науки по поводу архетипов – это современный возврат к диспутам о платоновских идеях, что велись на протяжении веков между номиналистами и реалистами. Номиналисты утверждали, что платоновские идеи суть не что иное, как «имена», абстрагированные от явлений материального мира, а реалисты – что идеи обладают собственным независимым существованием на другом уровне реальности. В расширенной версии холономной теории архетипы могут пониматься как феномены sui generis (в своем роде), как космические принципы, вплетенные в ткань имплицитного порядка.

Тот факт, что некоторые виды архетипических видений могут быть столь успешно смоделированы голографией, позволяет предположить глубокую связь между архетипической динамикой и действием холономных принципов. Это особенно верно для архетипических форм, представляющих обобщения биологических, психологических и социальных ролей – образов Великих и Ужасных Матери и Отца, Ребенка, Мученика, Космического Человека, Трикстера, Тирана, Анимуса, Анимы или Тени. Мир переживаний таких культурно окрашенных архетипов, как различные конкретные божества и демоны, полубоги, герои и мифологические темы, можно интерпретировать как феномены неявного порядка, более специфично связанные с некоторыми аспектами порядка явного. В любом случае архетипические явления следует понимать как упорядочивающие принципы, стоящие над материальной реальностью и ей предшествующие, а не как ее производные.

Наиболее просто с холономной теорией связываются те трансперсональные явления, в которых есть элементы «объективной реальности» – т. е. отождествление с другими людьми, животными, растениями и неорганической реальностью в прошлом, настоящем и будущем. Здесь некоторые существенные характеристики холономного понимания мира – относительность границ, трансценденция аристотелевской дихотомии между частью и целым, свертка и распределение информации сразу по всей системе – дают объяснительную модель необычайных возможностей. Тот факт, что пространство и время свернуты в холографической области, следует далее сопоставить с наблюдением, что трансперсональные переживания подобного рода лишены обычных пространственных и временных ограничений.

В этом контексте представляется, что повседневный опыт материального мира, полностью согласующийся с ньютоно-картезианской моделью Вселенной, отражает избирательный и стабильный фокус на явный, развернутый аспект реальности. И, наоборот, трансцендентальные состояния в высшей степени недифференцированной, универсальной и всеохватывающей природы можно было бы интерпретировать как непосредственное переживание неявного порядка, или холодвижения во всей его всеобщности. Понятие имплицитного порядка должно быть гораздо шире, чем у Бома, – это созидающая матрица всех уровней, описанных «вечной философией», а не только тех, которые необходимы непосредственно для описаний явлений физического или биологического уровней.

В других видах трансперсональных переживаний – таких, как сакрализация повседневной жизни, проявление архетипа в обыденной реальности, виденье партнера как проявления Анимуса, Анимы или божества – можно увидеть переходные формы, сочетающие элементы явного и неявного порядков. Все приведенные выше примеры имеют общий знаменатель, непременный при данном образе мышления, а именно: нужно признать, что сознание (хотя бы в принципе, если не всегда фактически) имеет доступ ко всем формам явного и неявного порядков.