Его должница - Олли Серж

— Ну… — мнусь я, слыша смешок Алексея с переднего сиденья. — Он просто очень много работал и заработал. Мы с тобой сегодня гуляли по его торговому центру.

— И тот магазин красивый с украшениями тоже его? — уточняет.

— Его, — киваю.

— Он, наверное, крутой, как дяди в бабушкиных сериалах, — рассуждает восторженно. — А вот Никита совсем не крутой. И жадный, — заключает Ксюша.

— Ты знаешь, — говорит Баринов с улыбкой в голосе. — Логика твоей младшей мне нравится больше, чем твоя.

— Ксюша, — говорю назидательно. — Нельзя сравнивать людей по их достатку.

— А я не сравниваю по достатку, — насупливает она нос. — Алексей мне сегодня свой кусок пиццы отдал, хотя он большой и должен много кушать, а Никита забирал и говорил, что я мелкая.

— Ну точно, — ржет Баринов. — Я, похоже, выбрал не ту сестру.

Мне хочется фыркнуть с текстом, что я и не просила себя выбирать, но вместо этого подсаживаюсь ближе к водительскому сиденью и прижимаюсь щекой к плечу Алексея. Маслено благодарю его, а в слух не могу. Мне кажется, что слова лишние.

— Принимается, — свободной от руля рукой он, как кошку, чешет меня по подбородку.

Мое сердце начинает колотиться от интимности и властности этого жеста. А ещё от запаха мужского парфюма и сигарет.

— Приходи ночью, — говорит Баринов, ловя мой взгляд в зеркале заднего вида, и добавляет, понижая голос, — если хочешь…

Я хочу? Я не знаю.

Закрываю глаза и отворачиваюсь, утыкаюсь носом в обивку сиденья.

На самом деле очень хочу. И, после того, что он сегодня сделал для моей семьи, его предложение более чем справедливо.

Я приняла эти условия и должна решиться.

Ооо… по спине прокатываются нервные мурашки. Соблазнительница из меня, мягко говоря, так себе, поэтому я совершенно не представляю, какого это — прийти к мужчине с целью интимной близости.

Что говорить? Как одеваться?

Щеки начинают гореть, будто я — девственница. Почему-то рядом с Алексеем я себя таковой и ощущаю.

Погружённая в мысли, даже радуюсь тому, что сестра прекращает свои бурные диалоги и снова начинает дремать.

Отсутствие дневного сна сказывается.

Ксюша даже вяло реагирует на рассказы Алексея о том, что завтра он надует лебедей, и мы с ней будем плавать в бассейне.

Наспех разобрав вещи и приняв душ, мою сестру, разрешая недолго поиграться с разными способами подачи воды в кабине. Надеваю Ксюхе пижаму, и она, пересыщенная сегодняшним днём, отключается просто обняв мою руку, даже без традиционной сказки, стремительно приближая момент, когда мне придётся сдаться на милость мужчины в соседней комнате.

Ещё некоторое время, пока за стенкой шумит вода, я лежу рядом с сестрой на кровати и рефлексирую. Разглаживаю детские шелковые кудряшки, и меня заполняет чувство бесконечной благодарности к Алексею за то, что мои близкие спокойно спят.

Осторожно выбираюсь из-под одеяла и, прихватив с собой комплект нового нижнего белья с халатиком, закрываюсь в ванной.

Замираю перед зеркалом и смотрю на свое отражение, пытаясь не нервничать и объяснить самой себе, что я не сплю с мужчиной за деньги. Я просто даю ему нечто не менее ценное, чем его помощь для меня. А если капнуть ещё глубже, то в масштабах жизни здоровье и близкие — это бесценно, а сколько нелепых половых связей происходит ежеминутно несосчитать.

Получается, что ценность интимной близости лежит совсем не там, где я ее придумала, а только в моем желании. Сделать приятно красивому и очень-очень желанному мной мужчине.

Я распускаю волосы и трогаю губы помадой, аккуратно растушёвывая ее пальцами. Надеваю белье и, выдохнув, покидаю свое убежище.

На цыпочках пробегаю мимо спящей сестры в коридор и подхожу к двери Алексея.

Вдох — выдох. Колени становятся мягкими. Заношу руку и несколько раз стучу.

— Входи, — слышу и нажимаю ручку.