Его должница - Олли Серж

Мысль о том, что там меня ждёт желанная женщина, заставляет сердце биться быстрее. Да и ещё никак не выходят из головы эти ее испуганные глаза и поцелуй утренний. Робкий, благодарный, бережный. Так целовать умеют только молочные девочки, которых так охренительно портить.

Я сам не замечаю, как разгоняю машину до ста шестидесяти километров в час.

Радар писком оповещает, что если сейчас не скину, то попаду под камеры.

Открываю окно и глубоко дышу, чтобы к тому времени, как доеду до дома, на моем лице снова отпечаталось безразличное выражение лица.

Открываю шлагбаум и заезжаю на территорию посёлка. Приходится прижаться к обочине и пропустить скорую помощь, которая выезжает мне навстречу.

Из своего вагончика выглядывают охранники.

— К кому, — киваю я в след медицинской карете.

— Так на двенадцатый, — переглядываются мужики. — К вам вызывали. У девушки с ногой там что-то.

— В смысле с ногой? — окатывает меня горячей волной. Закрываю окно и газую с места.

Чувствуя сердце где-то в горле, долетаю до участка и паркуюсь возле забора, даже не заезжая в гараж.

Выхожу из машины и, мысленно перебирая варианты, что могло случиться, а главное — почему Аня мне не позвонила, залетаю на участок.

Захожу в дом и замираю в дверях, слыша звонкий женских смех из гостиной и возбужденный мужской голос.

Волнение в одно мгновение сменяется жгучей злостью. Мои зубы сжимается до скрежета.

Я ещё понятия не имею, что произошло, но одно знаю точно: в моем доме моя женщина может ТАК смеяться только со мной.

Дохожу до комнаты и понимаю, что только силой воли сдерживаю себя, чтобы не раскрошить голову молодому пареньку из охраны, который с особым вниманием и заботой гладит ножку Анечке.

— Здесь больно? — поднимает на неё восхищенные телячьи глаза.

— Нет, — она мотает головой. — Да не нужен мне рентген. Точно тебе говорю.

— Все-таки зря ты ехать в больницу отказалась…

— Добрый вечер, — перебиваю я его тихим, вкрадчивым голосом.

Парень вздрагивает. Аня оборачивается на меня и распахивает глазищи. Хлоп-хлоп ресницами. Сейчас взлетит.

— Здравствуйте, Алексей Егорович, — тараторит охранник.

— Ты здесь ещё нужен? — стискиваю брелок в кулаке с такой силой, что он издаёт подозрительный писк.

— Нет, — парень мотает головой, вжимая ее в плечи.

«Правильно, бойся.» — Я давлю его взглядом. — «Или вообще исчезни.»

— Свободен! — рявкаю на него.

— Алексей Егорович, — Аня вскакивает мне на встречу, хромая. — Вы не то подумали. У нас тут Маруся беременна. Она поплавать приползла, а я испугалась и ногу подвернула. А Ваня поймал Марусю и отдал хозяину.

От ее способа подачи информации у меня начинает звенеть в затылке.

— Кто беременный? Почему посторонние плавают в моем бассейне?

Аня успевает дохромать до меня и облокотиться на спинку дивана.

— Ну ужик Маруся, — говорит совершенно невинным тоном. — Ваня сказал, что в прошлом году ее тоже на вашем участке нашли. Она плавать любит.

— И почему ты голая? — накрывает меня, когда я вижу голые ноги и бёдра Ани.

— Я в футболке, — протестует она.

— Разрешите! — влезает в разговор охранник. — Я объясню. Аня ни в чем не виновата!

Шумно выдыхаю… Ну совсем охренели! Это я решу в своём доме, кто прав, а кто виноват!

— Говори, — рычу на Ивана. — У тебя минута.

— Алексей Егорович! — чуть не плачет Аня. — Почему вы кричите?

— Села! — рявкаю на неё и оглядываю с мокрой взъерошенный головы до ног, одна из которых забинтована.

Призываю какие-то высшие силы, чтобы не сорваться и никого не покалечить сейчас. Потому что футболка, которая надета на Анечке промокла и теперь совершенно ничего не скрывает, прилипнув к манкому девичьему телу.

С трудом отвожу от него голодный взгляд.

— Ну! — тороплю охранника, желая, чтобы он скорее свалил.

Он нервно ведёт плечами и начинает говорить…