Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

В этом месте у меня расширились глаза. А Кифер обернулся, оценивая реакцию.

– Ты сама просила максимальной честности, Дияра. Мне уже не шестнадцать, я достаточно поумнел и остыл на счет людей, подобных твоей матери.

– А как же я?

– Если бы ты жила по законам Корана, ни в жизни бы не села ко мне в машину и уж тем более не поехала бы ко мне домой. Ты просто девушка без креста на теле, чуть более закомплексованная, чем твои сверстницы. Но я говорю сейчас не о тебе, – мотнул он головой. Я заметила, как между его сжатыми в кулак пальцами мелькнуло что-то черное, и пригляделась. Похоже, не только мне этот разговор давался тяжело. Поль сжимал эспандер. – Речь о моей матери. Уехав, я больше ни разу не звонил ей и не писал. Но нередко, перед сном, я думаю о том, что мы оба понятия не имеем, живы ли друг для друга. Раскаяние есть, и, надеюсь, не только у меня. Я лишил Мари права быть мне матерью, оставив ее наедине с чудовищем, религия которого позволяет без зазрений совести убивать «неверных», которое ее не уважает и было бы счастливо прибрать к рукам все нажитое. Я лишил Мари своей защиты, отомстив ей за свою ненужность. Теперь я это понимаю. Это не украшает меня как человека, если во мне вообще есть что украшать. Я никому об этом не рассказывал, потому что ничего, кроме отвращения и капельки жалости, эта история не вызывает. А я не хочу, чтобы на меня так смотрели окружающие. Меня не тянуло поделиться подробностями своего детства даже с перепою в баре, с посторонними. Выплакаться и шагать дальше с облегчением – не мой метод. Но еще меньше я хочу рассказывать о своем поступке людям, оценка которых имеет для меня ценность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я в их числе? – выдохнула я едва слышно.

– Иногда, в крайне редких случаях, Дияра, я тоже хочу нравиться.

Сказав это, он поднялся. Я вскинула голову, глядя на него с ошеломлением, позабыв о своей боли и обидах. Взгляд глаза в глаза – и Кифер ушел. Вернулся через пару минут с пакетом льда, протянул мне, не сказав больше ни слова. Не задавая ни единого вопроса.

Когда я, немного переварив услышанное, вышла в коридор, чтобы найти Поля, в квартире его не оказалось.

94

Той ночью я проснулась от жуткого грохота. Подскочила на кровати и тотчас повалилась набок от боли в животе. Испугалась ужасно, начала себя ругать. К беременности следовало привыкать, а мой бестолковый организм совершенно отказывался понимать всю суть своего изменившегося состояния. Продышавшись и придя в себя, я подчеркнуто медленно сползла с кровати и, оглядевшись в прихожей и все еще не обнаружив вещей Поля, направилась в комнату мамы.

О том, где ночует Кифер, я очень старалась не думать, вот только все равно сердце как когтями рвало. Лучше бы я не вставала и не видела этого. Воображение рисовало ужасные картины, в которых он обнимает чужую женщину или даже женщин. Кто разберет мужчин с их современными нравами!

– Мам? – позвала я, войдя в комнату.

Света не было, но и не нужно: погром был заметен даже в темноте. Мамы на кровати не нашлось, я даже не сразу поняла, что следует заглянуть под кровать. Бросилась к ней, присела на колени. Вечно я не о том и не о тех беспокоюсь!

– Я разбудила тебя, милая? – часто дыша, проговорила мама. Ударилась, видно. – Я не могла заснуть от боли в спине, потянулась за обезболивающими, но в темноте в непривычной обстановке уронила торшер.

Затем она явно пыталась его поднять собственными силами и не удержалась на кровати. Вот как, спрашивается, оставлять людей, подобных ей, жить одних?

Я присела рядом, собираясь подставить плечо, но...

– Не вздумай пытаться меня поднять, – предупредила мама. – Подтащи поближе вон тот стул, чтобы я оперлась.