Подружка моего брата - Зоя Марецкая

— Гоша? Да я понятия не имею. Я только сегодня рано утром прилетел из Германии. Предупредил Гошу, чтобы он вывез свои вещи. Ну и вот, — Герман кивнул в сторону спальни. — Телефон он выключил, все оставил. Думаю, уехал куда-то на выходные, объявится через несколько дней. Он любит телефон выключать.

— А разве это не Гошина квартира?

— Нет, моя. Пустил его пожить, пока в Европе был.

— А тачка Гошина или ваша? Джип такой черный, на котором он ездит и селфится без конца?

Герман улыбнулся. Шустрая девочка.

— Машина его. У меня пока нет своей, я же уезжал, в Германии мне университет оплачивал аренду машины. Но я обязательно куплю. Сейчас пока напрокат на пару дней в аэропорту взял.

— Понятно. А вы в Германию работать поехали, потому что вас Герман зовут?

Он засмеялся и покачал головой. Иринка продолжила его допрашивать.

— А вы в отпуск прилетели?

— Нет. Насовсем. Буду тебе высшую математику преподавать.

— В смысле мне? — удивилась Иринка.

— В прямом. Первому курсу политеха. Про твой факультет не знаю, но вполне возможно, что и менеджерам тоже.

— То есть вы препод? Серьезно?! Нет, ты правда ботаник?!

— Не похож? — кажется, теперь уже он начал смущаться. — Вообще-то математик.

— Похожи, но немного. Солидности маловато. Можно попробовать бороду отрастить, будет лучше, — она явно прикалывалась. — И лицо посерьезнее. Особенно со студентками, а то они знаете, какие, не знаю, как с этим в Германии было, но наши точно разведут тебя на раз-два.

«Ну, ты-то кого угодно разведешь!» — подумал он.

— Вообще-то я не просто препод, а без пяти минут заведующий кафедрой, — пафосным голосом заявил он ей. — Со студентками я умею справляться. Вот, например, взять тебя. Ты — тоже моя потенциальная студентка, и я должен следить за твоим моральным обликом. Так что твое появление в моей квартире в таком виде достаточно предосудительно. Я смущен и растерян.

Она бросила на него быстрый проницательный взгляд.

— Да-да, конечно. Поэтому ты меня тут кофейком угощаешь, — невинным голоском пропела она, переходя на «ты». — Сразу предупреждаю: если что — я на тебя в деканат пожалуюсь.

Герман глянул на нее с интересом.

— На то, что накормил тебя бутербродами из засохшего хлеба? Валяй, жалуйся.

— А еще у тебя в спальне валяется женский лифчик, — обвинительно ткнула она в него пальцем. — Это тоже предосудительно!

— Я к этому лифчику вообще не имею никакого отношения!

— Ну да, ну да! Чем докажешь?

— Хм. А что ты делала в моей спальне?

— Ты меня туда заманил. Хотел лифчик всучить.

— И ты зашла. И упала в мои объятия.

— От ужаса, что там такой бардак.

Герман не выдержал и громко, от души засмеялся. Настроение у него было прекрасное. Живая и остроумная Мандаринка ему нравилась. А самое главное, он, как оказалось, очень сильно соскучился по такому вот общению, легкому и непринужденному.

Главное, не забыть, что она влюблена в его брата. Возвращение в Россию ознаменовалось такой яркой встречей. Может, это знак, что в этот раз все будет хорошо?

Ирина

Герман был ничо так мужчина, на Иринкин вкус. Интересный. Конечно, не такой красивый, как Гоша. Лицо резче, жесче, никаких кудрей, короткая стрижка. Нос с горбинкой. Глаза внимательные, серьезные. Но когда он улыбался, на щеке появлялась обаятельная ямочка. А улыбался он ей неожиданно часто. Эх, даже жаль, что она влюблена в Гошу, а не в Германа. Но любовь такое чувство, с ним ничего нельзя сделать. К своей влюбленности в Гошу Иринка относилась очень трепетно.

— Герман Александрович, а сколько вам лет?

Герман опять улыбнулся.

— Ага, вот я уже опять Герман Александрович.

— Ну, вы же мой препод, еще и завкафедрой, и вы следите за моим моральным обликом. Я теперь не смогу вам тыкать и по имени звать, это невежливо.

Он посмотрел на нее насмешливо:

— Двадцать семь.