Магия лета - Кэтрин Коултер

— Я не собиралась никого обижать и действительно благодарна тебе и хозяйке платья. Не могла бы я одолжить у тебя лошадь, пусть даже самую последнюю клячу? Я прослежу, чтобы ее вернули.

— Зачем?

Соврать или сказать правду? Филиппа остановилась на промежуточном варианте.

— Я ехала к своему кузену, который живет около Сент-Ивеса. Я собиралась на повозке добраться до ярмарки, а потом идти пешком к дому моего родственника. Но, к сожалению, оказалась у тебя в замке, и теперь мне предстоит дальняя дорога.

Дайнуолд внимательно посмотрел на девушку. Да она совсем юная! Просто поначалу его ввели в заблуждение спутанные волосы и платье не по размеру. Сейчас же волосы окончательно высохли и роскошной волной спадали на спину, их густые пряди переливались от бледно-соломенного к темно-пепельному и золотисто-коричневому. Дайнуолд сердито нахмурился, недовольный своими мыслями.

— Хорошо, допустим, я поверил, что ты Филиппа де Бошам. Почему же тогда ты пряталась в повозке с шерстью?

В этот момент в зале появилась Марго с деревянным подносом, на котором стояла чаша с элем и лежали ломти хлеба и сыра. Рот Филиппы мгновенно наполнился слюной. Она смотрела на еду, не в силах отвести глаз, пока Дайнуолд, пожав плечами, не встал и не указал ей на длинный ряд столов с восточной стороны зала.

Он воздержался от дальнейших вопросов и просто следил, как она ест. Филиппа старалась не спешить и вести себя прилично, но голод на какое-то время заставил ее забыть о хороших манерах. Набив рот, Филиппа подняла глаза и увидела, что Дайнуолд наблюдает за ней. Она попыталась быстро проглотить хлеб и, подавившись, закашлялась.

Дайнуолд подошел ближе, наклонился над столом и постучал ей рукой по спине. Затем подал чашу с элем:

— Пей.

Как только Филиппа отдышалась, он сел. Если эта девица пряталась в той чертовой повозке всю дорогу от Бошама, то не ела по меньшей мере два дня! Она действовала, нимало не задумываясь о последствиях, — типичная женская черта.

— У тебя густые волосы.

— Да. — Филиппа невольно коснулась пальцами своих кудрей.

— Как зовут кузена, к которому ты направлялась?

— Я не могу тебе этого сказать, а кроме того, это не важно.

— Сколько тебе лет?

— Почти восемнадцать.

— Преклонный возраст.

Сначала я думал, ты старше. Почему ты сбежала из Бошама?

— Потому что отец хотел выдать меня замуж за… — Филиппа осеклась. Она уронила сыр на стол, затем медленно подняла его, с трудом подавив желание тут же целиком засунуть в рот. Судорожно вздохнув, она откусила большой кусок.

— Ты так не хотела замуж, что предпочла прыгнуть в ров, а потом спрятаться в куче грязной шерсти и два дня терпеть голод, жажду и вонь?

Филиппа закивала, не в силах сразу ответить, так как рот ее был набит восхитительным сыром.

— Я не могла иначе, — проглотив наконец еду, проговорила девушка. — Если ты не возражаешь, то я предпочла бы продолжить свое путешествие.

— Вряд ли это получится. Леди столь юного возраста и твоего положения не должна перечить отцу. — Дайнуолд замолчал и оценивающе оглядел Филиппу, что той совсем не понравилось. — Дочь не смеет идти против воли отца. Что касается замужества, то его цель — увеличить богатство семьи, расширить ее земли или упрочить влияние при дворе. Ты не можешь этого не знать. Неужели тебя плохо воспитывали? Может быть, ты слишком близко к сердцу принимала глупые песни менестрелей о любви? Или ты влюбилась в какого-то сопляка, какое-нибудь ничтожество? И он усыпил твое чувство долга романтическими сказками?

Увеличить свои земли или богатство? Филиппа покачала головой: ее брак с Вильямом де Бриджпортом не принес бы семье ни того ни другого.

— Сэр, я сама легко доберусь до моего кузена, если только вы покажете направление на Сент-Ивес.

Дайнуолд что-то прикинул в уме, затем встал и прошел к своему креслу.

— Иди сюда. Сядь на пол, — бросил он через плечо.