Танец В Небесах - Надежда Михайловна (2017)

Джай покачал головой:

— Юнчи, она же была не степнячка, и у Джаса сын тоже не от степнячки!

— Это значит, — подхватил Юнчи, — получается обойти проклятие стародавнее — это…

— Да! И Сайх тому подтверждение, пусть во внуке уже треть степняцкой крови, но род-то мой не угаснет, а наоборот, вон каким славным и разумным вырос внук, а может будут и ещё… Эх, сообразить бы тогда, когда Джас был маленьким, и не выкидывать его мать, глядишь, столько бы у меня ещё сыновей могло народиться. Юнчи, ты как хочешь, но я завтра отправляюсь на поклон Великому Путнику, буду просить, чтобы вернул сыну мужскую силу!! Они с этой девочкой, похожей на цветок зюм, должны быть вместе и родить ещё внуков! Буду молиться до тех пор, пока Великий знака не подаст!

— Старый прохиндей, колени изотрешь! — хмыкнуло в голове.

Джай, не задумываясь, откуда это взялось, горячо воскликнул:

— Ну и пусть, не за себя просить стану, за сына и внуков, а что они будут — не сомневаюсь. Справедлив Великий Путник, сыну моему жестокое наказание по делам его назначил, но видимо, в той рабыне сильная кровь была, не сломался же он — я бы точно не выдержал пройти через такое.

Юнчи тяжело вздохнул:

— Может, и жива она, мать Джаса, кто теперь скажет? Ведь тогда, ты велел её … я просто отвез её в пустыню, оставил ей бурдюк с водой несколько лепешек и отпустил, не смог я убить и так убитую горем женщину. Там по этому месту иной раз пустынники проходили, может, и подобрали, если жива осталась-наверняка у Джаса братья-сестры по матери имеются.

— И ты говоришь об этом только сейчас?! — возмутился Джай.

— А в то время ты жен себе собирал в курятник, нет, в змеюшник! — ядовито ответил Юнчи.

— Джас меня прибьет, узнав про все! — это сник отец.

— Тот Джас, точно, а этот, он справедливо решит. Посмотри лучше, как борются твои мелкие внуки, пошли?

Вилья с удовольствием смотрела как степняки, начиная от самых мелких, три-четыре годика, выходят на полянку и начинают бороться.

Самый младший из Сайховых братиков не смог побороть своего соперника, но к удивлению всех — плакать не стал, а похлопав по плечу победителя, важно заявил:

— Победю на другой год! — и сияя, побежал к своей такой красивой маме Фатме.

Боролись степняки под неистовые крики, а Вилья наслаждалась ещё и тем, что Джас вот он, никуда не уходит, не торопится, только иногда бережно касается её руки и вздыхает тихонько.

— Ну же, дочь грургова! — подбодрила она сама себя и, судорожно выдохнув, взяла своей ручкой большую шершавую ладонь Джаса.

И пропал жесткий несгибаемый степняк, на его месте стоял оглушенный, неверящий своему счастью, состоящий из застывшего бульона, чуть подогрей который, и будет просто жидкость — человек. Как не хотелось ему утащить свою единственную женщину куда-нибудь, где не будет никого, он понимал, что Вилья — как птичка, взмахни резко рукой и улетит, а ему без этой птички совсем никак, да и изъян его, он тоже не позволял …

Видел Джас, что многие красивые степнячки недвусмысленно поглядывали на него, были они все крупные, крутобедрые, ядреные такие, что так нравились ему когда-то. Было тогда интересно ему объезжать их, как диких кобылиц — увлекала такая борьба, а сейчас… ему хотелось только одного, носить на руках, бережно дотрагиваться до этой хрупкой девочки, что за год стала для него всем. Он и дышал-то полной грудью только возле неё и сына.

Сын как раз боролся с последним соперником в своем возрасте. Вилья волновалась, крепко сжимала его руку, подпрыгивала, не все было видно с её ростом, и Джас решился — взял свое легонькое счастье на руки, и удерживая словно пушинку, так и держал до окончания поединка.

Конечно же-их сын вышел победителем.