Ожившая весна - Надежда Борзакова (2021)

- А ты – тоже сама выбрала?

- И я.

Он покачал головой. Но обернулся, потянулся к моим губам и поцеловал. Медленно, долго не отрываясь. Потом уложил на подушки и спустился ртом ниже, прокладывая горячие, опаляющие дорожки на коже. Смакуя. Он и я. Бесконечно долго.

За окном начало темнеть. Усталые, на смятых влажных простынях мы смотрели, как заканчивается этот длинный, пролетевший за секунду день.

Время. Оно казалось бесконечным, проносясь мимо за мгновенье. Жестокое. Или скорее безразличное к тем, у кого отнимает самое дорогое. Разве безразличие не высшая мера жестокости? Разве вообще ничего не чувствовать не хуже, чем ненавидеть…

Глава 49

Макс

Я предал ее. Четырежды. Первый раз, не рассказав о том, какой ублюдок Антон. Второй – не став искать, а уехав вместе с остальными. Третий – дав тихо свалить ее Рустаму. А четвертый – отпустив ее саму.

И для каждого у меня есть оправдание. Например, если б не апокалипсис, то оба Мишиных сели бы как минимум по трем экономическим статьям, а Антон еще и по уголовной. А расскажи я Наташе правду, это могло бы помешать воплощению плана.

Когда я узнал, что Антон убит, а Наташа со Снежаной исчезли, прошли уже почти сутки и, учитывая расстояние и ситуацию, начать поиски значило фактически зря рискнуть жизнями четырнадцати человек.

Я выполнил последнюю просьбу… друга, да. Наверное, так, учитывая пройденный вместе путь и то, что я и отец обязаны ему жизнью. Думал ли я, что так получу наконец Наташу? Едва ли. Я вообще не могу вспомнить, что именно думал, увидев укус на руке Рустама и поняв, что он намерен сделать.

Зато помню, что решил потом – защитить Наташу, позаботиться о ней. И не важно, что именно было бы потом.

Вот только она считает иначе. Слова девушки о том, что я хочу на его место эхом звучали в ушах снова и снова. И это правда. Я действительно все бы отдал, чтоб она хоть раз взглянула на меня так, как на него. Но это невозможно. Дело даже не в дуле автомата, приставленном ею к своему подбородку, а в необъяснимом, но практически осязаемом ощущении их связи, которую не разорвать. В свадебных клятвах звучит «пока смерть не разлучит нас». А их – Наташу и Рустама - не разлучить и ей. Никогда я не встречал подобного и, наверное, не встречу.

И именно поэтому я отпустил ее, хоть и не должен был. Хоть это означало не сдержать слово, данное человеку, которому обязан жизнью и дать умереть единственной женщине, которую я по-настоящему любил. Именно поэтому я ее предал.

Не забуду последний, брошенный на меня взгляд, когда она отступала, приставив к подбородку автомат. Полный отчаяния, ненависти, яростного разочарования. Так смотрят на предателя.

Какая странная штука жизнь. Имея десятки женщин, любил я одну единственную, которая никогда – ни взглядом, ни словом не давала надежды на взаимность. И все же у нас могло бы получиться.

Если б только знал, что какая-то там эпидемия станет крахом привычного мира… Стоило только рассказать Наташе. Предоставить доказательства, которые у меня были, и она бы от Антона ушла. И возможно, сейчас мы бы ехали в лагерь уже вместе.

- Сынок, ты ничего не мог поделать. Наташа бы не отступилась, - тихо говорит отец.

- Знаю, - голос хрипит. Наверно потому, что я молчал несколько часов. Впрочем, молчали все. Даже радио то и дело транслирующее сообщение о лагере выключили. Гробовую тишину какое-то время нарушали Юлины всхлипы, а когда она успокоилась, образовался вакуум.

Жаль, его же нельзя образовать в душе. Коктейль из чувства вины, злости – на Наташу, на себя, на Рустама этого за то, кем он стал для нее, скорби разъедает ее похуже кислоты.

И как на зло даже отвлечься не на что. Пустая и сносная дорога, запасная канистра с бензином в багажнике…. Даже зомби не попадаются в количестве, хоть на йоту вызывавшем опасение.