Их любимая малышка - Ирина Горячева (2021)

Мне довелось видеть многое из того, что творили двуликие.

Я видела, как они казнили без суда и без причин, по одной только личной прихоти.

Видела, как прямо в кафе, в vip-зоне, наплевав на всё и всех, они тискали своих шлюх из Дома утех и на виду у всех заставляли их обслуживать ртом себя и своих друзей.

Но я никогда не видела, чтобы из ладони двуликого вырывалось управляемое пламя, похожее на маленького ручного дракона.

Удерживаемая огненными змейками, я смотрела на Элроя. Смотрела, боясь пошевелиться или закричать. Боясь, снова получить укус на запястье или петлю на шею.

Медленными, крадущимися шагами Элрой приближался ко мне.

Голодный, одержимый хищник.

Он выглядел… мягко говоря, необычно.

Когда я только пришла к нему в кабинет, он был ещё похож на человека. А сейчас с ним произошло примерно то же, что в зале, где так хорошо начинался урок с учителем Кинноком.

И если у двуликих, действительно, имелась вторая ипостась, как у оборотней, то можно считать, что Элрой обратился.

Щетина, едва проступившая тогда, в зале, теперь потемнела и сделалась гуще. А там, где она покрывала щёки и скулы, в ней проявились рыжие полосы.

На кончиках острых, вытянувшихся вверх ушей, подрагивали пушистые рыжие кисточки.

И ещё глаза… Они тоже изменились. Стали жёлтыми, а радужку рассекала чёрная полоска вертикального зрачка.

Элрой шагнул совсем близко ко мне и в одном хищном броске снова смял губы губами.

Он накрыл обе груди ладонями и начал осторожно поглаживать большими пальцами.

Я не хотела двуликого. Ни страх смертной казни, ни слишком долгое отсутствие секса не могли заставить меня желать Элроя.

Разумом — нет.

Но у тела на этот счёт было собственное мнение.

Соски заострились в ответ на первое же прикосновение мужских пальцев. И тяжёлая волна жара спустилась от груди в низ живота.

Элрой целовал так, что становилось трудно дышать и невозможно думать. Ни о чём, кроме этих поцелуев. Наши языки метались, то сплетаясь в страстном танце, то расставаясь, как любовники поутру.

Руки двуликого шарили по моему телу, повторяя его изгибы. Гладили шею и лицо. Сминали грудь, пробирались под короткий сарафан и ласкали бёдра.

Я едва не застонала, когда двуликий разорвал поцелуй. Неосознанно потянулась к нему. И, пытаясь удержать, обхватила за шею. Только тогда поняла, что крылатые змейки на запястьях исчезли.

Элрой взял мои руки в свои и, сняв их с шеи, опустил на пояс штанов. Он не проронил ни слова, но я прекрасно поняла его безмолвную просьбу. И чуть подрагивающими от напряжения пальцами начала расстёгивать ремень и брюки.

Всё происходило как в дурмане. Я совсем не помнила, в какой момент на мне не осталось белья, и когда двуликий успел избавиться от штанов.

Он подхватил меня под колени и притянул на самый край стола.

— Если сделаю больно — скажи.

Элрой навис надо мной, устраиваясь удобнее между моих ног и вынуждая чуть отклониться назад. Потянулся губами к шее и легонько прикусил, разгоняя под кожей стайку мурашек

Больно не было.

Ни когда двуликий втянул губами кожу, наверняка оставляя мне на память засос. Ни когда вошёл в меня чуть туго, но аккуратно.

Замерев, Элрой на миг прикрыл глаза и рвано выдохнул.

Первое его движение было медленным и поверхностным, словно он «примерял» меня. Но с каждым последующим рывком проникновения становились глубже, отчаяннее, грубее.

Я почти забыла, каково это — чувствовать мужчину так близко. Почти забыла, что такое получать удовольствие.

И сейчас Элрой напомнил мне об этом.

— Ох…

В пальцы ног стрельнула молния, заставив их поджать. И спустя пару мгновений по всему телу, как отклик, прошли первые сладостные судороги.

Я закатила глаза и немеющими пальцами вцепилась в широкие плечи.

— О, боже! Боже… Не останавливайся.