– Корабль зовется «Арбитр». Единственное мое судно, что может двигаться само по себе. Инквизиторы отобрали несколько человек нам в помощь. Что до «Геры» – она отправится следом за нами и прихватит еще священников для поддержки. Твой корабль останется в целости и сохранности.

Определенно целее, чем в руках Пасуса. Мы вошли в лифт и плавно полетели вверх к площадке. Я загляделась на корабль внизу. Отсюда он казался какой-то странной изогнутой стеной. Словно шесть сплетенных воедино колец.

– Боюсь, моя иммунная система устарела, – заметил Интердикт.

– Да. Можем выделить антитела из моей крови.

Я послала Нивени и Ката осмотреть корабль до отлета, нет ли каких-то видимых повреждений. В медотсеке боты проверили мою кровь. Они выявили несколько патогенов, но не слишком много.

– Нивени была бы идеальным донором, но… – я осеклась.

– Она с Люмины, да? Я узнал акцент.

– Да.

– Понимаю, почему она отказалась, – скривился Интердикт.

Вообще-то не просто отказалась. Она заявила мне, что скорее истечет кровью, чем даст священнику хоть каплю.

– Когда покинем систему, найдем других волонтеров. Вы совершаете правильный поступок.

Робомедик закончил отделять мои иммунные клетки, и теперь оставалось лишь ждать, пока синтезатор не скопирует их для организма Интердикта.

– Первое, что мы сделаем, – объявим о моем возвращении, – сказал он. – Мне понадобится самая известная площадка. Еще я потребую, чтобы священники прекратили сопротивляться и активировали скипетр… Хотя если ситуация такая сложная, как ты описываешь, возможно, нам стоит сперва вызволить императора из рук врагов.

– Не стоит переживать из-за скипетра. – Я расстегнула пальто и показала спрятанный под ним символ власти. – Он здесь.

– Ты позволишь?

Интердикт взял скипетр и покрутил в руках.

– Последний раз я держал его, когда императора Амона только что вывели из состояния искусственной комы. Все Домитрианы по-разному управлялись со скипетром, и Амон не входил в число самых умелых. Но даже обычное использование представляло собой угрозу. По дороге сюда его усыпили. Процесс отречения заключался в том, чтобы бесконечно выкачивать из него кровь и вливать обратно. Ужасный стресс для организма. Даже не берусь представить, насколько это ослабило императора. Наконец, нам пришлось остановить ему сердце. После третьей искусственной смерти механизм подготовился к переходу в руки следующего правителя. Мозг Амона ужасно пострадал, но он достаточно сознавал происходящее и запаниковал, когда понял, что устройство ему более не подчиняется. – Его темные брови сошлись на переносице. – Довольно жалкое зрелище на самом деле.

– Столько усилий, чтобы вырубить одну машину?

– Она никогда не должна была покидать Землю, Немезида. Здесь ей не место. Наши предки, улетая с родной планеты, оставили позади множество технологий. Нужно было отказаться и от этой. Ею может управлять лишь тот, кто сам… населен маши нами.

Я остро глянула на него.

– Населен?

Интердикт долго смотрел на меня, словно что-то взвешивая в уме. И наконец принял решение.

– То, что я тебе скажу, должно остаться между нами.

Я не осмелилась открыть рот. Только кивнула.

– У всех людей на Земле были эти внутренние механизмы. Первый шаг на пути к гибридизации человека и машины. Они населяли тела с самого рождения. Были в сперме, в яйцеклетке, в новом эмбрионе. Подстраивались под ДНК каждого носителя, множились, пока ребенок рос, а когда достигали нужного числа, формировали сеть внутри тела. Наши предки решили избавиться от этих машин и любых технологий, которым требовалась такая сеть. Один человек воспротивился. Домитрий Орлов.

Домитрий. Родоначальник императорской линии?

– Домитрий понял, что в новом мире, где прочие люди станут обычными, если он сохранит технологии, то сможет назвать себя царем.

– Первым Домитрианом.