P.S Бывшие - Виктория Вашингтон (2021)

— Младшая сестра Аниты. На всякий случай её решили и там обследовать, и оказалось, что онкология ни то, что никуда не ушла, а ещё и перешла в более тяжёлую стадию. У нас врачи это просто проглядели, — открывает для меня страшную тайну.

Невольно прикрываю рот рукой от того, насколько ужасаюсь этому.

Бедная девочка.

— Я заметил, что вы с Анитой подружились. Если есть желание, напиши ей. Знаю, что сейчас полностью во всём случившемся она винит себя. Убеждена, что не должна была ехать. Естественно, так никто не считает, и мы все рады, что удастся помочь малышке и начать лечение.

— Конечно же, я напишу ей, — говорю без тени сомнения, пускай пока и не понимаю, что именно должна буду сделать. — Когда будут похороны?

Понимаю, что Владу придётся уехать.

— Их не будет.

— Как это? — бросаю на него непонимающий взгляд.

— Мама всегда была противницей этого массового жеста прощания. Подписала при жизни соглашение на передачу своих органов после смерти на пересадку и сказала, что единственное, чего хочет – кремация. Не хочет провести жизнь после в земле.

Поражаюсь, потому что для меня такая новость становится полностью неожиданностью.

Не удивительно, ведь с мамой Влада у меня не было никогда близких отношений. Поэтому, к сожалению, недостаточно хорошо знала эту женщину.

55

На следующий день после работы я набралась в себе сил позвонить Аните. Естественно понимала, что наверняка её желание общаться с кем-то сейчас минимальное. Или же, скорее, вообще отсутствует.

Готова к тому, что трубку она не возьмёт, но вопреки всему всё-таки её голос раздаётся в трубке.

— Алло, — лицо отображается на экране, и до меня доходит, что звоню по видеосвязи.

— Привет, — прикусываю губу, глядя на тёмные круги под глазами Аниты, но тут же беру себя в руки и натягиваю хоть какое-то подобие улыбки.

Она отвечает тем же, и мне даже сложно представить, сколько усилий ей приходится приложить.

Грудь тут же заполняет теплота и благодарность. Мы ведь совсем чужие люди, не считая недели, которая, кажется, нас сблизила, тем не менее девушка находит силы, чтобы пойти на контакт, когда это самое последнее, чем ей хочется заниматься.

— У тебя уже так темно, — видимо, Анита обращает внимание на задний фон, так как иду я по набережной.

Решила, что так буду лучше себя ощущать, решаясь на звонок.

— Да, а у тебя? — спрашиваю, потому что даже не подумала о том, что теперь мы живём вообще в разных часовых поясах.

— Восемь утра, — шокирует Анита.

— Боже, — виновато сощуриваю глаза. — Разбудила тебя, да? Прости, совсем забыла про разницу во времени.

Сразу так неловко стало.

— Нет, не переживай, — Анита отрицательно мотает головой. — Сон сейчас именно та вещь, которая мне не даётся от слова совсем.

Неожиданно она сама начинает разговор на нужную, но такую неприятную тему.

Понятное дело, что девушка прекрасно понимает, для чего именно я набрала её.

И то, что она без проблем идёт на контакт именно со мной, снова приводит в шок. Ведь по словам Влада, даже с его отцом она сейчас не может поговорить по душам, хоть он и очень старается убедить в том, что вины Аниты в произошедшем нет.

— Не умею говорить правильные вещи в таких ситуациях, по правде говоря, — решаюсь быть предельно честной. — Но мне очень жаль. Она ведь была тебе как мать, и относилась как к родной дочери. Мне больно от того, что тебе второй раз приходится терять маму, Анита.

Ком застревает в горле, и так лёгкие сжимаются, будто следующий вдох сделать вовсе не получится. Получается, конечно. Только с таким трудом даётся, что легче вовсе не дышать.

Лицо девушки в экране моего телефона расплывается в опечаленной, но такой искренней и тёплой улыбке, а глаза наполняются слезами в считанные секунды.

Самой разреветься хочется от такой картины.