Герой - Роберт Сальваторе (2016)

Артемис Энтрери, который стоял у выхода из их палатки, установленной на поле неподалеку от растущей Главной башни тайного знания, в недоумении обернулся.

— Ты все время смотришь на восток, — пояснила Далия. Энтрери пожал плечами, словно не понимая, на что она намекает.

— И думаешь о нем, — продолжала Далия, и тогда он решил, что нужно ответить.

— Я беспокоюсь за него, — признался ассасин. — Я не хочу, чтобы для него все кончилось вот так.

— Я тоже желаю Дзирту добра, — пожала плечами Далия, — однако здесь мы ничего не можем поделать. Кэтти-бри — могущественная жрица, но все равно она не сумела излечить его. Громф тоже пытался помочь, а разве в этом мире можно найти более искусного чародея? И Киммуриэль потерпел неудачу, а я на собственном опыте убедилась в его умении исцелить больной рассудок. Я сижу здесь, с тобой, и мысли мои ясны только потому, что Киммуриэль и его странная магия помогли мне. Но перед болезнью Дзирта он оказался бессилен.

— Именно это и тревожит меня. — Энтрери оглянулся и уже в сотый раз посмотрел на восток. — То, что я ничего не в состоянии сделать.

Он даже не заметил, что Далия поднялась, и вздрогнул, когда она обняла его и положила подбородок ему на плечо.

— Он твой друг, — прошептала она.

— Я в неоплатном долгу перед ним, — поправил ее Энтрери.

— Дело не только в этом.

Энтрери не ответил, зная, что молчание красноречивее любых фраз. Он не был уверен в том, что слово «дружба» подходит для описания его запутанных взаимоотношений с дроу–следопытом, но между ними определенно возникло чувство товарищества, некое родство.

И его утверждение, хотя и неполное, все же было правдой: он оставался в неоплатном долгу перед Дзиртом До’Урденом потому, что Дзирт, не колеблясь, согласился предпринять опасное путешествие в Мензоберранзан, чтобы спасти Далию. А также потому, что еще раньше Дзирт пришел в Гаунтлгрим и вырвал своих бывших товарищей, включая Энтрери, из лап дроу.

Но дело действительно было не только в этом: в течение последних двух десятков лет Дзирт, намеренно или просто на собственном примере, продемонстрировал Артемису Энтрери иное видение мира. Дзирт провел Энтрери за собой через половину Побережья Мечей в поисках сокровища — его магического кинжала. Но Артемис Энтрери тогда получил и другое сокровище, которое сумел оценить по достоинству лишь через много–много лет.

Да, он почувствовал некое удовлетворение, помогая жителям Порта Лласт. Энтрери вынужден был признаться себе в этом, и лишь теперь он осознал всю ценность этого опыта.

Артемис Энтрери снова мог смотреть на себя в зеркало без отвращения — нет, не «снова», а в первый раз за всю свою жизнь.

— Да, Дзирт, — прошептал он, обращаясь к пустоте, — спасение Порта Лласт от морских дьяволов принесло мне мир.

Далия крепче прижалась к нему.

* * *

— Не знаю, чем ты там думаешь, девчонка, но только придержи свою лысую лошадку сейчас же, не то мы вас обеих по стенке размажем! — прогудел голос дворфа, отражаясь от стен туннеля.

Ивоннель остановила ящера и с вызывающим видом скрестила руки на груди; все это время она держала в голове несколько заклинаний, с помощью которых можно было в случае необходимости уничтожить стражника.

— Ну, я повиновалась! — нетерпеливо воскликнула она спустя несколько мгновений. — Я пришла, чтобы увидеться с вашим королем Бренором, и для тебя будет только хуже, если ты заставишь меня ждать здесь.

— Какое у тебя дело к…

— Какое бы ни было, это дело не твое, дворф, — перебила Ивоннель невидимого часового. — Твой король обязательно примет меня: я слышала, что он не дурак. Скажи ему, что пришла дочь архимага Громфа.

Миновало еще несколько минут, и из хитро замаскированного бокового коридора появилась группа воинов в полных доспехах, вооруженных до зубов; среди них были два берсерка в утыканных шипами латах.

— Дочь архимага Громфа, говоришь? Откуда нам знать, что это правда?