Ничего интересного - Кевин Уилсон (2019)

Казалось, каждое слово дается ему с трудом, причиняет боль, и я не знала, как ее облегчить. Да и не хотела.

— Я знаю, что прошу у вас многого, — сказал Джаспер. — И понимаю, вы согласились только потому, что вам дорога Мэдисон, но я хочу, чтобы вы знали, насколько для меня важно, что вы здесь.

Я понимала, что это не подкат. Я видела, что я ни капли его не интересую, и это меня несколько успокоило.

— Мэдисон говорит, что когда-нибудь вы станете президентом, — сказала я.

У Джаспера на лице появилось странное выражение, как будто Мэдисон частенько его забавляла.

— Что я могу сказать, — кашлянул он, — есть такая возможность, да.

— Президент Джаспер Робертс, — поклонилась я.

— В любом случае это будет не скоро. Сейчас нужно сосредоточиться на более важных вещах.

Не говоря больше ни слова, он направился обратно в дом, и я подождала, пока он не окажется в нескольких метрах от меня, прежде чем войти следом. Я смотрела на сенатора, на его чуть сутулую спину. По его виду казалось, что он понятия не имеет, как его жизнь стала такой, какая она есть. И я его понимала. Со мной было так же.

Три

Мы мчали по автотрассе на рокочущем белом микроавтобусе на пятнадцать человек, последний ряд сидений в котором снесли, а взамен положили надувной матрас. Чтобы было посимпатичнее, матрас застелили постельным бельем с Чарли Брауном[8], а на него уложили двух одинаковых плюшевых терьеров. В микроавтобусе ехали только мы с Карлом, самая несчастная парочка в мировой истории, — забирать детей, Роланда и Бесси.

Не знаю почему, но я думала, что дети просто однажды материализуются в поместье; может, их доставят почтой в огромном ящике, для надежности засыпанном пенопластовыми шариками?.. Я думала, что заключу их в объятия, а затем отведу в наше новое жилище, как куколок в кукольный домик. Но нет, нам пришлось отправиться в путешествие — длительностью в шесть долбаных часов, прошу заметить, — и, по описанию Карла, нам предстояло чуть ли не связать их, вытряхнуть из убежища в разбомбленном здании под дикие вопли; по сути, похитить.

— Эти дети не привыкли к переменам, — сказал Карл. — Они уже пережили смерть матери. Насколько я понял со слов родителей Джейн, они сейчас… на взводе.

— Ну, может, тогда пусть полиция их заберет, — предложила я. Ужасно, конечно, что я все время пыталась увильнуть от тяжелой работы, но, господи, тяжелая работа — отстой. Последние несколько дней я спала на пуховой перине и пила ромашковый чай. Я была морально не готова к похищению каких-то диких детей.

— Никакой полиции, — ответил Карл. — Сейчас нам этого не надо. Все должно пройти тихо, посемейному. Мы должны избежать социальной службы, больниц, полиции. Только мы с тобой. Ничего сложного.

— Так сказала Мэдисон? — спросила я, надеясь услышать что-нибудь ободряющее.

— Тебе за это платят, — раздраженно сказал мой спутник. — Ты будешь заботиться об этих детях, вот и едешь со мной за ними. Когда мы их заберем, сможешь делать все, что сочтешь нужным, чтобы они были целы, здоровы и счастливы.

— Что мне надеть? — спросила я, когда, облаченная в пижаму, пила кофе и читала «Нью-Йорк таймс», пока Мэри жарила мне яичницу. Уже было пол-одиннадцатого. Казалось, логичнее выехать на следующий день рано утром.

— То же, что обычно, — сказал Карл.

Я была рада, что он больше не пытался скрыть свое раздражение: это давало мне повод перестать скрывать свое.

— Ладно, ладно, остынь, — вздохнула я. — Съем яичницу, и поедем.

— У меня с собой батончики мюсли и термос с кофе. Пора выезжать. Я и так дал тебе выспаться.

— Мэри уже готовит яичницу. Нельзя, чтобы еда пропадала.

Карл сел рядом на скамейку, наклонился ко мне и низким голосом, почти шепотом сказал:

— Думаешь, Мэри не все равно, съешь ты эти яйца или нет? Думаешь, это заденет ее чувства?