Испанец - Константин Фрес (2020)

Избавив Марину от платья, оставив ее в одном белье и чулках, Эду опустился перед девушкой на колени, обнял ее за талию и нежно поцеловал животик. Касания его губ породили в душе Марины целую бурю чувств; такого трепета и такой глубокой нежности она не видела ни от кого и никогда, даже от самого Эду. Обычно он был порывист и страстен, но сейчас он ласкал ее так, словно боялся вспугнуть, почти робко. Ее волнение не укрылось от него, и сам он волновался не меньше Марины.

- Ты счастлива? - произнес он, поднимая на нее затуманенные желанием глаза. - Скажи мне - ты счастлива сейчас? Ты не передумала бы, если бы я снова спросил тебя, пойдешь ли ты за меня замуж?

- Как ты можешь сомневаться, Эду, - ответила ему Марина изумленно. - Я люблю тебя. Я даже не представляла, что можно полюбить так… и так поверить. Ты вернул мня к жизни, Эду. Ты сделал меня невероятно счастливой. Все то время, что мы с тобой вместе, я счастлива. Каждый день ты даришь мне счастье. И ребенок… я никогда не думала о том, что буду матерью. Наверное, во мне не было столько любви и столько радости, чтоб поделиться ими с крохотным существом. А теперь я знаю - я очень его буду любить, Эду. Потому что буду смотреть на него и вспоминать эту весну.

- У нас будет много детей, - сказал Эду, ласково поглаживая животик Марины. - Очень много.

- И все они будут похожи на тебя, - отозвалась Марина.

Неспешно, осторожно Эду избавил девушку от белоснежного белья, снял тонкие кружевные трусики, легко скользнувшие по бедрам, и с наслаждением провел ладонью меж подрагивающих ножек, поглаживая влажные губки. Его пальцы тревожили чувствительное местечко, Марина в нетерпении переступила с ноги на ногу, с трудом подавив стон, когда пальцы Эду нежно погладили горячую влажную дырочку. Эду запустил руку в волосы девушке и оттянул ее голову назад, целуя ее подрагивающие губы и продолжая поглаживать ее меж дрожащих ножек. Марина извивалась, поскуливая, когда пыльцы Эду проникли в нее и осторожно толкнулись глубже. Ее руки, дрожа, поспешно развязывали шелковый галстук Эду, торопливо пересчитывали пуговицы на его белоснежной сорочке. Одежда падала на пол, поцелуи становились все жарче и жаднее, Марина уже вскрикивала, когда руки Эду проникали в ее тело особенно откровенно и развратно.

- Моя злая колючка, - шептал Эду, уложив девушку в прохладные шелковые простыни, с удовольствием лаская зыком ее постанывающий ротик, - теперь навечно моя! Будешь терпеть меня, да?

- Да, - почти провыла Марина, извиваясь на руке Эду, когда его пальцы проникли в нее максимально глубоко и погладили изнутри жестко, на грани боли. Отыскивая чувствительные точки в теле девушки, Эду заставлял ее трепетать, едва ли не рыдая от слишком чувствительной ласки.

- Расставь ножки, нежная моя. Да, шире. Вот так. Разве тебе не нравится?

Марина не ответила Эду; ее бедра бесстыдно и быстро двигались, девушка ласкалась о его руку, позабыв о стыдливости и Эду сам едва сдерживал стоны возбуждения, рвущиеся у него из груди.

- Какая ты горячая… словно костер! Я хочу слышать, как ты хочешь меня! Я хочу знать это! Скажи, что хочешь меня!

- Я х-хочу…

Ее слова скатываются в жалкие жалобные стоны, тело извивается, дрожа, она зажимает трясущиеся бедра, но спастись от беспощадной ласки не может.

- Ты вся моя, злая колючка. Я заставлю тебя кричать всю ночь. Как сладко ты кричишь…

Его губы накрывают ее задыхающийся рот, стирают жалкие животные стоны, язык проникает внутрь и ласкает ее язык, отчего удовольствие лишь сильнее туманит разум, и Марина чувствует себя абсолютно беззащитной, утонувшей в наслаждении, которого чересчур много, которое остро, невыносимо, горячо как пытка. И девушка снова кричит, чувствуя, что рука Эду продолжает ее терзать и мучить.

- Достаточно, достаточно!

- Ну уж нет…