Закон Моисея - Эми Хармон

Но Илай меня опередил.

19 глава

Моисей

Я не переставал думать об этом. Я не вернулся в дом Джи и не рассказал Тэгу о том, что увидел на кладбище. Меня переполнял бушующий гнев, но он был всего лишь маской, за которой скрывался тихий ужас от осознания правды. Я поехал прямо к Джорджии и широкими шагами обошел вокруг ее дома, направляясь к загонам и хозяйственным постройкам, расположенным позади него. Ее больше не было в круглом загоне. Конь, которого она звала Кас, пасся на пастбище, пощипывая траву недалеко от забора, и как только я приблизился, тут же навострил уши. Он резко заржал и встал на дыбы, словно я был хищным зверем. Я наблюдал, как Джорджия наливает воду в корыто, и так же, как и Кас, она резко вскинула голову и, окаменев, с беспокойством наблюдала за тем, как я приближался.

— Чего ты хочешь, Моисей?

Напрягая мышцы, она перетащила охапку сена ближе к забору и потянулась за вилами, чтобы распределить ее между лошадьми, которые с опаской наблюдали за мной, не желая приближаться, даже если их ужин был подан. Ее голос был жестким и грубым, но на самом деле я слышал в нем панику. Я пугал ее. Я был крупным мужчиной и наводил страх. Но дело было не в этом. Не по этой причине она боялась. Она боялась меня, потому что убедила себя в том, что никогда меня не знала. Я был незнакомцем. Я был ребенком, который рисовал картинки, в то время как его бабушка лежала мертвой на кухонном полу. Я был психом. Некоторые даже считали, что это я убил свою бабушку. А некоторые думали, что я убил много людей. Я не знал точно, что думает Джорджия. Но в тот момент мне было все равно.

— Чего ты хочешь? — повторила она, когда я забрал вилы из ее рук и закончил за нее работу. Я нуждался в отвлечении. Ее руки бессильно упали по бокам, и она сделала шаг назад, явно неуверенная в том, что происходит.

— У тебя был сын.

Я продолжал ворошить сено и сгребать его частями к забору, не глядя на нее, пока говорил. Я никогда не смотрел на членов семьи, обращающихся ко мне. Я просто продолжал говорить, пока меня не прервут, или не накричат, или не зарыдают и не начнут умолять продолжить. Обычно этого было достаточно. Мертвые оставляли меня в покое, когда я доставлял сообщение. И я был свободным до тех пор, пока в следующий раз один из них снова не потревожил бы меня.

— У тебя есть сын, и он продолжает показывать мне образы. Твой сын… Илай? Я не знаю, что именно он хочет, но он не оставит меня в покое. Он не оставит меня в покое, и поэтому я здесь. Может, для него этого будет достаточно.

Она не прервала меня, не накричала и не убежала. Она просто стояла, обняв себя руками, а ее глаза были прикованы к моему лицу. Я мимолетно встретился с ней взглядом и снова отвел его в сторону, сосредоточившись на точке прямо поверх ее головы. С сеном было покончено, поэтому я оперся на вилы и стал ждать.

— Мой сын мертв.

Голос Джорджии звучал неразборчиво, словно ее губы превратились в камень, и она не могла без труда произнести ни слова. Я еще раз быстро взглянул на ее лицо. Она же, напротив, полностью оцепенела. Ее лицо было настолько неподвижным, что напоминало скульптуры из моих книг. В приглушенном свете золотистого полудня ее кожа казалась гладкой и бледной, прямо как мрамор. Даже ее волосы, заплетенные в длинную косу, перекинутую через плечо, выглядели бесцветными и тонкими и напоминали мне о тяжелой веревке, не раз показанной мне Илаем, которая кружилась в воздухе и забрасывалась извилистой петлей через голову лошади с цветными пятнами.

— Я знаю, что он мертв, — спокойно произнес я, но давление в моей голове усиливалось в геометрической прогрессии. Вода поднялась, пульсировала, и полк людей был близок к тому, чтобы прорваться.

— Тогда как он может тебе что-то показывать? — жестко спросила Джорджия.

Я старался сдержаться и встретился с ее взглядом.

— Ты знаешь как, Джорджия.