Конец лета - Даниэла Стил (1993)

Управляющий галереей связался с банком, чтобы подтвердить платежеспособность клиента. Его счет был в полном порядке. Через десять минут Бен вышел, сделав и Дину, и галерею на четыреста долларов богаче. Укладывая картины в машину, он все еще не был уверен, зачем он приобрел их. Он знал лишь одно — ему хотелось иметь ее работы. И цены были смехотворными. Он этого не понимал. Он бы продал эти картины в своей галерее, дав ей возможность заработать гораздо больше. Как будто ей это важно… Что он хотел этим доказать?

Бен был недоволен собой, припарковав автомобиль у ресторана «Морской еж», чтобы встретиться с Ким во время ленча. Он совершил потрясающий поступок, приобретя все четыре картины Дины. Когда она узнает об этом, она, возможно, жутко рассердится. Но что-то во всем этом не давало ему покоя. Что бы это значило: «местная» художница из Сасалито?

Ким поджидала его за столиком у окна, любуясь видом города по ту сторону залива.

— Не возражаете, если присоединюсь к вам? — Она, вздрогнув, обернулась на его голос, а затем рассмеялась.

— На минутку я подумала, что ты местный ловелас. — Она широко улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Он, как всегда, выглядел приятно, такой подтянутый, в блейзере, красивых брюках и полосатой рубашке; но ей показалось, что в глазах его была какая-то тревога.

— Мне не везет, мисс Хоугтон, ловеласы не в моде нынче. Или, может быть, их место теперь заняли женщины.

— Ну уж ладно.

— Не хочешь ли что-нибудь выпить? — спросил он. Она кивнула, и оба они остановились на коктейле «Кровавая Мэри». Глядя на залив, он спросил: — Ким?

— Да, я знаю. Ты хочешь сказать, что ненавидишь рекламу. Я тоже. Но у меня есть кое-какие соображения.

Он покачал головой и обратил на нее свой взгляд.

— Это, по правде говоря, неважно, хотя ты права. Мы поговорим об этом попозже. Я хочу спросить кое-что еще. — Он выждал какое-то время, и Ким тоже молчала, теряясь в догадке, не связан ли его вопрос с тем, что она увидела в его глазах.

— О чем это? — Он смотрел с такой мукой во взгляде, что ей захотелось дотронуться до него рукой.

— О Дине.

Сердце у Ким почти замерло.

— Ты видел ее?

Но он снова покачал головой.

— Нет. А ты? — Ким кивнула в ответ. — Что-то случилось? Я только что обнаружил в местной галерее четыре ее работы, и я не понимаю, в чем дело. Почему она решила продать там свои картины? Ты знаешь, за какую цену они их продают? За сто шестьдесят, сто семьдесят пять долларов. Это смехотворно мало, лишено всякого смысла. И они сказали что-то о ней, как о местной художнице. Местной из Сасалито. А в этом вообще нет никакого смысла. Что, черт возьми, происходит?

Ким сидела, глядя на него, ничего не говоря. Она не была уверена, что ей можно сказать. У нее на сегодня запланирована встреча с Диной сразу после ленча. Ей не надо было искать предлог для объяснения, почему она завтракала в Сасалито. И она была рада этому. Таким образом, ей удастся заехать и повидаться с Диной перед тем, как вернуться домой. Но что она могла сказать Бену? Как много из того, что знает?

— Ким, пожалуйста, скажи мне. Ты знаешь? — В его глазах была и мольба, и беспокойство.

— Может быть, кто-то решил продать картины в галерее после того, как купил их у нее. — Ей надо было посоветоваться с Диной, прежде чем раскрывать что-либо ему. Она должна была. Она обещала это Дине, но ей хотелось рассказать ему про все сейчас.

— Нет, не в этом дело. Девушка сказала, что они их покупают у нее самой. Но почему? В такой галерее, в таком месте? Она не хочет, чтобы об их продаже знал ее муж? С ней случилась беда? Ей нужны деньги? — В его глазах застыла мольба и просьба к Ким рассказать обо всем, и она глубоко и тяжело вздохнула.

— О, Бен. Что я могу сказать? В жизни Дины многое изменилось.

— Но, видимо, недостаточно многое, чтобы она позвонила мне.