Подари мне семью - Алекса Гранд

Папина речь чуть замедлена, но вполне разборчива. Голос поскрипывает, как несмазанная телега. Но и это можно считать счастьем – кто-то вообще учится говорить заново после инсульта.

– Как ты? – спрашиваем с мамой в унисон и, как по команде, растягиваем губы в улыбке.

Все еще сильно переживаем, но искренне верим, что самое худшее уже позади.

– Не дождетесь, – не растеряв своего фирменного сарказма, хмыкает отец и не может долго оставаться в стороне от внешнего мира. – Ну, как вы без меня? Рассказывайте. Как дела на фирме, сын?

– Потихоньку. Договор с Гординым вчера подписали.

– Мужик. Поздравляю.

– Спасибо.

– Как Ильина? Справляется.

– Да. Взял ее на место Степановой.

– Правильно. Когда я покупал компанию у Сербина, ты просил не увольнять Киру. Я тебя послушал и не пожалел о своем решении. Хорошая девочка. Старательная.

Одобрительно заключает отец и замолкает. Я тоже молчу и стараюсь не вспоминать о том, что когда-то мама с папой в два голоса убеждали меня, что нужно расстаться с этой «хорошей девочкой».

Ради Даши. Ради будущего сына. Ради семьи.

Глава 7

Кира

Субботу я посвящаю семье.

Помогаю папе полить цветы в палисаднике, закручиваю голубцы, замешиваю сметано-чесночный соус. С головой погружаюсь в домашние хлопоты и с неохотой отвечаю на мамины вопросы, от которых липкий пот струится вдоль позвоночника.

– Митя вчера уснул, тебя не дождался. Ты почему так поздно приехала?

– Сверхурочные нарисовались. Я же тебе написала.

Ощетиниваюсь, как маленький колючий еж. Не хочу вдаваться в подробности, а вот мама, наоборот, стремится вытащить все детали на свет.

– С Лебедевым.

– С Лебедевым. Ездили на встречу. Важный контракт заключили.

Отвечаю сухо и с удвоенным усердием принимаюсь распластывать фарш по капустному листу. Умалчиваю о том, что после переговоров мы с Никитой отправились в Макдональдс, ели гамбургеры в салоне его дорогущей машины, а потом он отвез меня домой.

Наверное, я боюсь родительского осуждения. Или остерегаюсь неминуемых нравоучений, которые обязательно последуют, узнай мама, что мы с новоявленным боссом общаемся плотнее, чем того требует работа. А, может, я просто сама не понимаю, с какой стати я согласилась на Лебедевское предложение и не вызвала такси к офису Гордина, как только мы закончили с бумагами.

– Не смотри так. Мне премию обещали. Аванс скоро. Зарплату подняли.

– За красивые глаза?

– За вагон и маленькую тележку новых обязанностей.

Беззлобно пикируюсь с мамой и спешу поскорее закрыть опасную тему. Ставлю кастрюлю с идеальными голубцами на плиту и высовываюсь в окно, чтобы посмотреть, как Митя играет с соседскими близнецами. Изображает какие-то фигуры, замирает по команде и звонко смеется, когда одерживает верх.

В воздухе одуряюще пахнет сиренью. Теплый ветерок запутывается в волосах и проскальзывает в треугольный вырез белой домашней футболки. Да и спится здесь, чуть в стороне от шумного громкого города, на удивление, чудесно.

По крайней мере, утром воскресенья я поднимаюсь бодрая и наполненная энергией и даже не тороплюсь к зеркалу, чтобы замазать синяки под глазами. Их попросту там нет.

Надеваю длинное шифоновое платье пыльно-розового цвета, волосы собираю в небрежный пучок и оставляю одну прядь кокетливо завиваться. Губы едва трогаю блеском, мажу ресницы тушью и на этом заканчиваю с косметикой.

Сегодня я за естественность. За беззаботность. И за хорошее настроение.

Тем более, мой медвежонок уже переминается с ноги на ногу в коридоре, ведь я обещала ему квест, самокат и его любимое сливочное мороженое в рожке, покрытое карамельным сиропом.

– Привет, чемпион! Доброе утро, Кира.