Чувства навыворот - Людмила Сладкова (2020)

— Сынок? — сквозь гул в ушах услышал голос матери, доносящийся из глубин дома. Предположительно, из гостиной. — Сыночек, ты уже вернулся?

«Мама…»

А ведь именно от нее он впервые услышал фразу «жаба пучеглазая» в адрес Синички. Точно! Первого сентября. В первом классе.

На праздничной линейке, на которую они прилично опоздали.

Красный нахмурился, погружаясь в воспоминания.

Родители до последнего момента не могли определиться, в какое учебное заведение его отдавать. Страшно спорили по этому поводу. Мать настаивала на престижном лицее, который занимался обучением только выходцев из статусных семей. Отец же на корню пресекал ее «королевские замашки», заявляя: его сын будет учиться только в той школе, выпускником которой является он сам! Точка! Словом, на торжественную часть они явились в прескверном расположении духа. И едва завидев рыжеволосую девочку на плечах старшеклассника (улыбающуюся во весь рот и сжимающую в руке перевязанный красным бантом школьный звонок) мама ядовито заметила:

— И вот это, по-твоему, уровень, Саша? Неужели для такой почетной миссии они не нашли никого лучше Сашкиной пучеглазой жабы?

— Закрой-ка, рот, Васелина! — одернул ее отец. — Ты вообще-то, о ребенке говоришь!

Родители замолчали, а Слава не мог отвести любопытного взгляда от девочки. Когда линейка закончилась, он сам подошел к ней. Наверное, познакомиться хотел да только не знал, с чего начать разговор.

Потому и ляпнул первое, что пришло на ум:

— Моя мама говорит, ты похожа на лягушку! А, нет. На жабу!

Каким же было его удивление, когда вместо ожидаемого дружелюбия малявка оттолкнула его от себя и гневно выплюнула:

— Я — не жаба! А твоя мама — дура!

Он никому и никогда не позволял обижать свою мать.

Ни словом. Ни делом. Ни тогда. Ни сейчас.

Между ними завязалась потасовка.

Он умудрился сорвать огромный белый бант с ее головы и потоптаться на нем ботинками. Она, в свою очередь, треснула обидчика кулаком по лбу и смачно плюнула на его новенький пиджак. Так началась их история.

Сначала все казалось банальным соперничеством.

За оценки. За любовь преподавателей.

И всякий раз, когда Синичка выбивалась в отличницы, Слава получал приличный нагоняй от матери. Мол, позорище! Даже такая бестолочь, как Ирка, и то лучше тебя учится!

Его наказывали, лишая любимых вещей. Ограничивая свободу.

И все из-за нее! Из-за упрямой рыжей овечки!

А уже это порождало злость. Дикую. Бесконтрольную.

Которая со временем переросла в неприязнь. В отвращение.

В хроническую враждебность. О, она бесила его до тошноты!

Одним своим присутствием. Одним своим существованием.

И, тем не менее, в те редкие моменты, когда Ирина прикасалась к нему, с Красницким что-то… происходило. Странное. Темное. Парализующее.

Будто тысячу вольт сквозь тело пропускали.

В тот же миг. В одно касание.

И больно. И смертельно. Но, сука, приятно до одури.

И без этих самых «прикосновений» он уже не мог.

Не выдерживал. Впадал в зависимость, точно наркоман какой.

Неделя в «завязке». Максимум, полторы. А потом срывался вновь.

И делал все… ВСЕ, чтобы она подошла. Чтобы дотронулась.

Чтобы вновь шарахнула его статическим. Не щадя, обжигая нутро.

Да, именно так все и было. Глупо и непонятно.

А теперь? Дьявол! Теперь все стало еще сложнее!

Потому что сегодня впервые в жизни он увидел в ней…

— Слава! — строгий отцовский бас, громовыми раскатами разлетевшийся по дому, вернул его к реальности. — Долго еще будешь топтаться у порога?

— Иди скорее к нам, родной! — снова мать. — У нас гости!

Обреченно выдохнув, Красный направился в гостиную.

«Опять гости! Не дом, а проходной двор какой-то!»

К величайшему облегчению, «гостями» сегодня оказались родные люди.