Наглец - Елена Сокол (2018)

— Нравится? — Интересуюсь, сидя на нем так, чтобы он мог чувствовать своим прибором жар между моих разведенных ног. Легонько покачиваюсь из стороны в сторону, все еще позволяя поверить, что между нами что-то может и произойти.

Хозяин улыбается, кивая. Его член довольно подрагивает.

— Твоей жене тоже понравится. — Произношу с улыбкой.

Его полузакрытые веки колышутся. Кажется, что-то идет не по плану, но он еще не понимает, что именно. Мне нравится именно этот момент: выражение лица у него, как у наивного младенца, который не понимает, почему отобрали сиську.

— Ч…что? — Аркаша не перестает улыбаться.

Но даже его сморщенные яйца умнее — они уже испуганно поджались.

— Вот что. — Достаю телефон, встаю и делаю сразу несколько снимков. — Скажи «сыр», придурок. А если станешь меня искать, эти карточки разойдутся по всему интернету.

Вялые попытки выпутаться из веревок перемежаются с попытками тупо открыть глаза.

— Баю-бай, Аркадий. — Улыбаюсь я, наслаждаясь картиной.

Гора жира спит, член бодрствует.

Убираю телефон. Быстро прохожусь по тем местам, где могла оставить отпечатки и протираю поверхности платком. Достаю тонкие перчатки, надеваю, аккуратно вынимаю чемодан, проверяю его содержимое. Наличка, часы, прочая ценная мелочь — все складываю в свой пузатенький клатч. Подхожу к двери, поднимаю банковскую карту — брат уже просунул ее под дверь. Возвращаю на место в бумажник этого хмыря.

Можно было бы еще снять трусики и подложить в чемодан, скажем… в его свитер в качестве подарка для женушки, но на мне сегодня мои любимые — красные с кружевом, и уж очень не хочется их лишаться.

Еще раз оглядываю номер, затем тело спящего мужчины. Ослабляю веревки, чтобы он легко мог распутаться утром, и выхожу в коридор. Иду, стараясь не попадаться в поле зрения камер. Этот тип вряд ли заявит на меня, но осторожной нужно быть всегда. Спускаюсь по лестнице, поправляя волосы. На душе так спокойно, такое умиротворение, даже сердце не колотится бешено. Просто штиль. Ка-а-а-айф…

Покидаю отель, выхожу на набережную, снимаю туфли и некоторое время иду босиком, любуясь волнующимся морем, чьи волны поблескивают в свете луны, как мятая фольга. Только через пару километров, поднимаюсь к дороге и ловлю такси, которое высаживает меня в соседнем с домом квартале. По дороге до съемной квартиры изредка оглядываюсь, хотя и так знаю, что никого нет. Сработано было чисто.

Дома неспешно снимаю парик, затем платье, макияж. И уныние возвращается ко мне вместе с тем образом, которые смотрит на меня теперь из зеркала. И снова передо мной одинокая девчонка, брошенная, раздавленная, растоптанная. Пытающаяся мстить, а на деле просто посыпающая солью свои же собственные раны.

Выхожу на балкон, сажусь на пол, подтягиваю колени к груди и закуриваю. Всхлипываю, выдыхая терпкий дым.

Мечтаю, что когда-нибудь эта боль меня покинет. Что когда-нибудь я перестану звать Его ночами. В груди перестанет болеть от мыслей, которые упрямо стучатся в голову. Когда-нибудь он меня отпустит. И я его отпущу.

Поднимаю с пола кожаный кошелек.

Вспоминаю того парня с пристани. Крепкий такой, лицо кирпичом, будто весь мир ненавидит. «Злой блондинчик» — называю его про себя. Уж он-то явно не такой мерзкий на вкус, как этот толстяк. У него красивые, правильной формы, по-женски пухлые губы. Целоваться с таким, должно быть, сплошное удовольствие…

И чем он меня так зацепил?

Не знаю. Открываю его бумажник и снова проверяю все отделения. Ни фото, ни карточек, ни скидочных карт. Ничего. Человек без истории, человек без лица — вот он кто.

Но разве так бывает?

3

Глеб