Наглец - Елена Сокол (2018)

Мне мерзко это слышать, но, в конце концов, я сам это заслужил. Сильно стискиваю зубы и позволяю всем эмоциям, в том числе и боли, вихрем прорваться на лицо.

— Так хорошо тебе ни с кем не будет, Соф. Ты же это знаешь. — Тяжело вздыхаю, замечая тревожные морщинки, прорезающие её лоб. — Я знаю твоё тело. Твой запах. Твой вкус. Твои желания. Знаю, как сделать тебе хорошо. И очень-очень хорошо. Помнишь? Ты всё помнишь, моя девочка. Так бывало только со мной, да? Вижу, что прав.

На её лице отчаяние, она упрямо сжимает губы и пятится назад. Качает головой.

— Отмени игру, Вадик. Пожалуйста. Не знаю, что ты задумал, но не поступай так с ним. Ты же знаешь Дыма…

Медленно, осторожно, как бывалый охотник, делаю еще один шаг к жертве.

— Так ты за него переживаешь или за меня?

Соня кажется не на шутку перепуганной.

— Он опасен, ты же знаешь. У вас ведь одно прошлое на двоих.

— Глупенькая моя девочка. — Приближаюсь так близко, что в груди нестерпимо больно давит. — Я ведь знаю все его фишки, все трюки. Все дешевые приемчики, малыш. И я готов к ним. Меня не обыграть.

Она дрожит всем телом, у неё больше нет сил сопротивляться. Между нами всего несколько сантиметров.

— Я люблю его, Вадик. Его, слышишь?

Внутри всё леденеет.

— Теперь я еще сильнее хочу его обыграть. — Эти слова горчат у меня на языке.

— Отмени игру, пожалуйста. — В её глазах мольба. — Ради всего, что у нас было. Отмени…

— Уже слишком поздно, Соф. — Мои ладони ложатся на ее лицо. — Я сделаю всё, чтобы вернуть тебя.

Она так сладко прикрывает веки. Боже, да у нее не остается никаких сил бороться со мной.

— Не надо… — Говорит прежде, чем я сминаю ее губы голодным поцелуем.

Терзаю их, тяжело дыша. Целую глубоко, отчаянно, страстно. Запускаю руки в ее волосы. Превращаю этот поцелуй в безумную агонию, чувствуя, как она неохотно, а затем уже смелее отвечает. Впиваюсь губами в её шею, шепчу её имя, оставляю языком огненные дорожки на её коже.

— Вадик… — Просит она, нерешительно отталкивая.

Грубо перехватываю её запястья, прислоняюсь лбом к её лбу и, задыхаясь, бормочу:

— Я сказал, что люблю тебя. Это чистая правда, слышишь? — Внизу живота нестерпимо ноет. Сердце стучит в адовом ритме. — Все, что я говорил, это правда. Хочу, чтобы ты вернулась. Мне нужно это. Хочу тебя. Хочу всё исправить. Я тебя люблю, дура!

Она отшатывается от меня, прикрывая ладонью перемазанный помадой рот. В глазах ужас, испуг, оцепенение и раскаяние.

— Да. — Сглатывает. Смотрит на меня с такой тоской, что внутри всё обрывается. — Ты сказал. — Она несколько раз кивает, будто борясь с собой. — Но это… абсолютно ничего не меняет, вот в чем беда.

И, всхлипнув, стремглав бросается к двери.

Я слышу хлопок, оборачиваюсь ей вслед, но в номере уже никого нет. Наклонившись на подоконник, пытаюсь отдышаться.

«Это моя женщина. Всё ещё моя! Каждой частичкой своей души моя, и я чувствую это»

21

Глеб

— Так какой ложный сигнал вы придумали? — Спрашивает Соня, когда мы садимся в машину.

— Макс будет подергивать губой. — Я закрываю за ней дверцу и направляюсь к водительскому сидению. Сажусь. — Марк Иосифович уже сообщил об этом Майору. Мы позволим ему пару раз обыграть Шведа, потом он покинет стол, а затем мы «сыграем Джокера». — Завожу двигатель, трогаю автомобиль с места. — Самое главное, грамотно вывести из игры Хромого и Палыча, вряд ли они захотят добровольно потерять свои деньги.

— Угу. — Соня нервно прикусывает нижнюю губу и отворачивается к окну.

С того момента, как вернулась со встречи с Майором, она сама не своя. Замкнулась, переживает, и я все больше начинаю тревожиться из-за этого.

Если девчонка решила сговориться с бывшим любовником, то вложенные деньги она не потеряет — это как раз мне нужно бояться, чтобы не остаться в дураках.

— Всё нормально? — Спрашиваю сухо.