Первокурсница - Жасмин Иванова (2021)

Через неделю после нападения она бодрячком отправляется в клуб заниматься. Но тренер, узрев под ее рашгардом повязку и узнав о ранении, посылает ее домой. Велит раньше, чем через месяц не возвращаться. Сейчас ей ужасно не хватает своих ежедневных тренировок.

Она вдруг по доброте душевной решает, что просто обязана научить меня самообороне. На наших домашних встречах теперь пытается то меня придушить, то повалить на пол, то скрутить. Сильно стараться ей не приходится. Я как тонкий податливый прутик — согнуть легко, а уж сломать и того проще. Но мою новую подругу это нисколечко не смущает! При каждой возможности устраивает потасовки и я вынуждена это терпеть. Я ведь ей жизнью обязана, а долги полагается отдавать. Пусть даже в такой странной, футуристической форме.

И все же мне ужасно надоело ходить побитой, покрытой уродливыми, разноцветными синяками по всему телу. Теперь дома даже в соблазнительных шортиках и открытых топах не пройдешься! Прячусь от Влада под длинными штанами и рукавами.

Вскоре после случившегося я звоню маме. Рассказываю обо всем, ничего не утаивая. Она своим ушам не верит! Как такое возможно? Приличный, обстоятельный молодой человек набросился с ножом на беззащитную девочку! Требует, чтобы я тут же пришла домой и повторила то же самое отцу. Мне не хочется видеть человека, из-за которого началась вся эта заварушка с Максом. Но он мой отец. Моя кровь. Во мне его ДНК, его гены. Я продолжение его истории, а он начало моей. Просто так эту связь не выкинуть. В итоге, соглашаюсь на встречу.

Отец слушает меня, уставившись на стол. На словах о том, что Марика сумела отбиться от нападения Макса, он интересуется:

— Может, это не Макс, а твоя подружка на парня напала?

Мне кажется, я ослышалась. Переспрашиваю и слышу то же самое. Несколько секунд молчу. Раздумываю: может, мне сразу уйти, если отец мне не верит? Какой толк что-то доказывать, если его собственные концепции о людях важнее ему, чем жизнь дочери?

Но тут я ловлю на себе умоляющий мамин взгляд. «Пожалуйста, прости его! Не уходи!»

Я собираю волю в кулак, вздыхаю поглубже и отвечаю:

— Тогда почему только отпечатки пальцев Макса остались на окровавленном ноже? И почему его нож вошел в девушку, ужасно похожую на меня? В том самом подъезде, где живу я?

Отец хмуро на меня взглянув, пожимает плечами. В последнее время он сильно сдал. Морщины на лбу, еще пару месяцев назад почти не заметные, сейчас бороздятся глубокими впадинами. В глазах угас былой огонек, появилось усталое равнодушие. Он молчит недолго и произносит:

— Не стоило вас знакомить. Уверен был, что он тебе отличная партия.

Наверно, в глубине души я надеюсь на теплые слова. На извинение, сочувствие, удивление. На хоть какие-то живые эмоции, черт побери! Но вместо этого получаю скупое «не стоило вас знакомить». Видимо, для отца это потолок раскаяния, его крыша. Сижу ради мамы еще пол часика, а потом направляюсь в прихожую, на выход. На прощание отец просит:

— Заходи к нам почаще. Хоть птичек своих проведаешь. Они по тебе скучают.

Он даже признаться не может, что сам скучает! На птичек стрелку переводит! И все же меня так трогают эти слова, что разворачиваюсь и кидаюсь отцу на шею, утирая набежавшие слезы. По дороге домой, в общагу, чувствую, что это шаг вперед. И для меня, и для папы.

Сессия почти закончена. Большая часть экзаменов сданы на отлично. Осталась еще парочка не слишком сложных зачетов — и можно выдохнуть!

На радостях, предвкушая скорую свободу, рассылаю резюме в несколько фирм. В основном, в рестораны и в кафе. В тот же день приходит ответ от управляющего уютным кафе неподалеку от нас. Им требуется повар. Назначают собеседование на следующую неделю.