Пробуждение - Алиса Евстигнеева (2020)

Я объясняла всё переживаниями за отца… Если бы он только знал. Но он не знал. И как сказать я не представляла. Тема Артёма была закрыта для нас… ровно с того момента, когда он в свои пятнадцать бросил мне прощальное: «Лучше бы ты сдохла». И открывать её совсем не тянуло. И дело вовсе не в злости или ревности, а может быть и в них, но… На первом месте у меня как всегда стояла вина. Тертышный-младший в своё время сделал всё возможное, чтобы я в полной мере прониклась ею.

И словно в подтверждение всем моим мыслям, в сумке зазвонил телефон, разговаривать ни с кем не хотелось, но я всё равно заставила себя глянуть на дисплей. Аня. Отвечать расхотелось ещё больше, и не потому что я была ей не рада. Аня исконно была в моей жизни чем-то светлым и чуть ли не священным, стоило мне лишь однажды увидеть её. И вообще, она была тем единственным, что привносило в нашу с отцом жизнь какую-никакую иллюзию нормальности. Я любила разговаривать с ней, даже в те моменты, когда она уж сильно откровенно просилась мне в душу, а для закрытой меня зачастую излишняя откровенность была страшнее «атомной войны». Но в этот раз я прекрасно знала, что ждёт меня, если я приму звонок. Поэтому я… ответила.

-Привет, как дела? - притворно бодро начала я, но её было не провести. Нашу с отцом манеру скрывать истинные чувства за наплывом показного оптимизма, она раскусила давно.

-Асют, всё в порядке?

-Более чем, - натянуто заулыбалась я, так если бы Аня могла меня сейчас видеть.

-Ты узнала что-нибудь про того пациента? – она немного замялась, но затем добавила. – Про Артёма?

-Нет! - неожиданно резко вырвалось у меня, и сама не понимала, что означает это самое «Нет». Скорее всего, что я не готова… обсуждать. Стоит ли говорить, что я уже сотни раз пожалела, что вчера вообще заикнулась Ане про Тертышного? Но… мне нужна было хоть какая-то информация, а где её искать, если не у неё?

-Так значит это не он? – по-своему понимает она мой ответ, делаясь задумчиво-грустной. – А может быть оно и к лучшему? Ну что это не он? Человек всё-таки в реанимации лежит, сама же говорила, что в тяжёлом состоянии…

-Да, всё к лучшему… - хрипло проворила я, пугаясь своей лжи. До сегодняшнего дня я ни разу не врала Ане, а тут. Такое.

-Ты скоро приедешь?

-Я сегодня в городе переночую. А… Андрей звонил, - тут же продолжаю я своё падение.

-Как у вас?

-Сложно… Но мы справимся.

-Поговори с ним, - мягко советует она. – Не носи всё в себе. Если он любит тебя, то услышит.

-Хорошо.

Она хотела сказать что-то ещё, но я уже привычно спряталась за своё:

-Ань, мне бежать надо.

-Да, конечно.

-Я позвоню…

Связь прервалась, а я не то что выдохнула, скорее зашипела, а потом ещё и застонала, падая головой на руль. Что я наделала? Зачем соврала? Объяснений было много, но на ум шло только одно – трусость. Я струсила, эгоистично и подло, опасаясь того, как папа отреагирует на новость об Артёме. В свете последних событий, родители были единственным, что имело значение в моей жизни.

Понимала, что так нельзя, что не мне решать, что всё лишь усугубляет мою вину… Я расскажу, правда, расскажу. Но не сейчас, пока состояние Артёма стабильно-тяжёлое. Вот задышит сам… Или как только придёт в себя и его переведут в общую палату. Вот тогда и расскажу. Обещаю.

Дома было пусто и одиноко, сегодня это ощущалось как никогда. Муж был на работе, а больше никого у нас не было, ни котёнка… ни ребёнка… Даже единственный фикус и тот выглядел заброшенным и пожухшим. Раньше такое положение дел вполне устраивало нас обоих: конченых карьеристов и трудоголиков, у меня мои операции, у него – собственная стоматологическая клиника.