Самолет без нее - Мишель Бюсси (2014)

— Да. Он был бедолага. Бродяга без гроша за душой. В чем-то мы с ним были похожи. За ним тоже охотились социальные службы и родственники. Он хорошо ко мне относился. Несмотря ни на что считал меня красивой. Мне кажется, в глубине души он надеялся стать моим сутенером. Глупая надежда. Сам он никогда ко мне не прикасался. Я не позволяла. Но в тот момент наши интересы совпали. И мы решили сбежать вместе. В горы. На Мон-Террибль. Почему именно туда? Но это же очевидно. Во-первых, близко от Монбельяра. А во-вторых, кому бы взбрело в голову искать нас там? Наступил декабрь. На улице было еще не слишком холодно, да мы и привыкли спать на улице. Но главное, я надеялась встретиться с Грегори. Случайно, в лесу. Он сразу узнает меня. Я покажу ему ребенка, и он его признает. У девочки его глаза. Он не сможет отказаться от отцовства. И все наладится. Понимаю, месье Гран-Дюк, все это выглядит безумием, но я тогда действительно потеряла всякий разум. Грегори Морэ представлялся мне спасительным якорем. Я все еще в него верила.

— Вам удалось с ним встретиться?

— Мы поселились в пастушьей хижине на вершине горы Мон-Террибль. Не люкс-отель, конечно, но у нас хоть была крыша над головой. Когда холодало, мы жгли костер. Все не на улице ночевать. Да-да, месье Гран-Дюк, я помню ваш вопрос. Сейчас расскажу. Да, я встречалась с Грегори Морэ. Чуть ли не каждый день. Мон-Террибль — не слишком высокая гора, и лес на ней — не такая уж непроходимая чаша. Я шла по тропинке с ребенком на руках, когда он попался мне навстречу. Месье Гран-Дюк, он меня не узнал! Даже не посмотрел в мою сторону. За несколько месяцев из хорошенькой девушки я превратилась в страшилище. Потолстела. Грудь обвисла. Блеск в глазах угас. Меня и правда трудно было узнать.

— Вы с ним даже не заговорили?

— Как вы не поймете, месье Гран-Дюк? Я чувствовала себя униженной. Чудовищно униженной. Ведь он меня даже не узнал. Неужели я стала такой уродиной? Или у него после меня были и другие женщины? Мне тогда стало ясно главное: больше он ко мне не прикоснется. Я его больше не интересовала. Так с какой стати его сможет заинтересовать мой ребенок? На склонах Мон-Террибль умерла моя последняя надежда. Больше у меня ничего не осталось. Ребенок превратился в ядро на ноге. Я катилась вниз, а он придавал мне ускорение. Только не думайте, что я его не любила, месье Гран-Дюк! Что я была лишена материнского инстинкта. Ничего подобного! Но что я могла дать своему ребенку? Я даже имени ему не придумала. Представьте себе на минуточку. Утром двадцать второго декабря внезапно повалил густой снег. Мы целый день сидели в хижине возле костра, боялись нос наружу высунуть. Мне пришлось одной обо всем заботиться. Пеллетье почти постоянно сидел на кокаине, ему было все равно. Если бы не я, он там замерз бы до смерти. Я сама ходила в лес за дровами.

— А потом настала ночь…

— Да. Пурга разыгралась не на шутку. Пеллетье был в невменяемом состоянии. По-моему, он даже не соображал, что происходит. А потом что-то как грохнет! Хижина заходила ходуном. Я испугалась — то ли землетрясение, то ли конец света. Выглянула наружу и увидела, что внизу, примерно в километре от нас, горят деревья. Под снегопадом горят, представляете? Я смотрела на эту картину как зачарованная. Завернула ребенка в одеяло и вышла на улицу. Из-за гигантского костра, в который превратился лес, даже холодно не было. Наоборот, в какой-то момент мне стало жарко…

— Вы испугались?

— Да нет. Чего мне было бояться? Выглядело все это нереально, как в кино. Снег, огонь… Потом я увидела самолет. Он лежал на земле и плавился у меня на глазах, как будто был из пластмассы. Я понимала, что стала первым свидетелем авиакатастрофы, но не думала, что спасателей не будет так долго.

— И тогда вы увидели его?

— Ребенка? Вы это имеете в виду, месье Гран-Дюк? Да, это случилось как раз в ту минуту.

— Он… Он был…