Еретик. Книга первая - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2020)

– Довольно, Пьер, оставь ее, – пробормотал Ги, попытавшись оттащить стражника от камеры за плечо, но тот лишь сбросил его руку и отмахнулся.

– Да-да, я всякое здесь повидал, – протянул Пьер. – Правда, таких ладненьких сюда редко приводят. Ты мне нравишься, ведьма, слышишь? – Он облизнул губы. – Знаешь, я могу быть с тобой нежным, если станешь посговорчивее. А потом замолвлю за тебя словечко, попрошу сильно не мучить. Что скажешь, а?

Он вплотную приблизился к решетке в ожидании ответа.

Ги замер, совершенно растерявшись.

– Давай, красавица, покажи, что ты в лесу вытворяла. А я в долгу не останусь. В самом деле, лучше уж я, чем инквизиторы, а? – Он нетерпеливо сжал прутья решетки. – Ну? Что скажешь?

Узница молчала еще несколько мгновений, затем вдруг начала подниматься со своего места. Лицо ее преисполнилось мрачной решимости, от которой Ги попятился и перекрестился, одними губами зашептав «Отче наш».

Ведьма неспешно оправила платье и подошла к решетке.

– Я скажу, – медленно заговорила она. Голос у нее оказался бархатистый, чуть ниже, чем могло бы показаться на первый взгляд, – что ты можешь проглотить свой мерзкий язык и сдохнуть, грязный болван!

Ее глаза казались безумными от обуревавших ее страха и ярости. Голос на последних словах набрал силу и перешел почти на крик.

Не успел Пьер опомниться, как узница резко подалась вперед и плюнула ему в лицо, тут же отшатнувшись вглубь своей камеры. Она дрожала, глядя на стражников, как загнанный зверь на охотников.

– Прокляла… – прошептал Ги в ужасе. – Прокляла!

Пьер ахнул и отшатнулся от камеры, как от чумного.

– Ах ты мерзкая шлюха! – взревел он, отирая плевок с лица и поворачиваясь к Ги. Лицо его полыхало от гнева. – Дай сюда ключ! – прорычал он. – Давай!

Ги попытался сопротивляться, но под устрашающим взглядом Пьера быстро сдался. Рука сама нащупала связку ключей. Пьер вырвал ее из рук Ги, чуть не свернув ему палец, и ринулся к камере. Узница тем временем испуганно ахнула, отступила и прижалась к дальней стене, словно пыталась слиться с нею.

– Пьер, что ты делаешь? – воскликнул Ги, но приближаться поостерегся, опасаясь чар ведьмы. – Не отпирай клетку!

Пьер его не слушал.

– Ты будешь орать и призывать нечистого, как в лесу его призывала, поняла, шлюха?! – Он вставил ключ в замок и повернул, тут же ворвавшись в камеру. Узница вскрикнула и попыталась отбиться от налетевшего на нее стражника, но он был намного сильнее. Если она и обладала колдовскими чарами, сейчас они ее покинули и не желали приходить на помощь. В глазах Пьера тем временем все ярче разгорался яростный огонь. – Я сделаю так, что инквизиторы с тебя шкуру живьем спустят, а внутренности скормят свиньям! Ты будешь визжать, как одна из этих свиней, поняла?!

– Интересно посмотреть, как ты будешь заставлять инквизиторов, стражник, – вдруг раздался чей-то голос из коридора. Спокойный, но достаточно громкий, чтобы его услышали.

Ги вздрогнул и обернулся. Пьер тоже замолк, вмиг растеряв былой пыл. Только отчаянный вскрик узницы прорезал навалившуюся на коридор тишину и так же быстро смолк.

Посреди коридора стояла фигура в длинной черной сутане, поверх которой виднелся довольно грубый нательный крест. Этого служителя Церкви сложно было с кем-то спутать: большинство церковников, которых в своей жизни видел Ги, носили монашескую тонзуру, но не он. Волосы этого человека были черны, как уголь и густыми неряшливыми волнами опускались почти до основания шеи. Холодные серые глаза спокойно изучали развернувшуюся в коридоре картину, выражение хищного лица с орлиным профилем было бесстрастным, будто происходящее нимало не трогало этого человека. Впрочем, надо думать, ему доводилось видеть нечто более впечатляющее не раз и не два.