Я тебе объявляю войну - Лана Вейден (2020)

И от этого поцелуя — неожиданного, дерзкого и невероятно страстного, у меня перехватило дыхание, а в теле вдруг вспыхнули миллионы маленьких огоньков, которые тут же превратились в один большой пожар. Но теперь я осознала, что уже не боюсь этого пламени, а хочу, чтобы оно окончательно сожгло все страхи, освободив место чему-то новому, волнующему и неизведанному. И тогда я еще сильнее прижалась к нему и ответила на этот поцелуй. А он, на несколько секунд оторвавшись от моих губ, прошептал:

— Неужели ты до сих пор не поняла — для меня ты и есть — идеальная!

И я наконец смогла сказать то, что так долго держала в себе:

— Прости меня… Я люблю тебя… Я люблю тебя.

___

*Фраза сонета 35 приведена в адаптации Маршака

ЭПИЛОГ

На следующий день, рано утром, я осторожно выскользнула из постели и почти бесшумно подошла к зеркалу. Там отражалась девушка с тенями под глазами и распухшими губами. Я вспомнила события вчерашнего вечера и ночи, когда, вцепившись в своего жениха, требовала у него не останавливаться, и увидела, как на щеках у меня проступает румянец.

— Даже не знаю, как теперь на тебе жениться. Я ведь думал, что ты — приличная девушка, Вика, — услышала я насмешливый голос за спиной. Обернувшись, увидела, что Морозов, прищурившись, пристально смотрит на меня.

Уж кто бы говорил о приличиях, Денис Сергеевич, уж кто бы говорил!

Вспыхнув еще больше, я подбежала к кровати и, схватив подушку, запустила ею в этого ужасного человека. От подушки он успел увернуться, а потом, проворно подавшись вперед, ухватил меня за талию и подмял под себя.

— Отпустите, — недовольно пробурчала я.

— О, снова перешла на «вы», как официально, — продолжал усмехаться он. — Хотя, должен признать, это… ммм… заводит.

Почувствовав, как по телу снова разливается будоражащее тепло, я тоже должна была это признать, только не вслух — хватит с меня громких признаний, а то еще зазнается. Все еще обиженно сопя, я попыталась вырваться, но не тут-то было.

— Вика, угомонись! Я тебя всё равно не отпущу, — заявил этот самодовольный нахал.

Но я не собиралась успокаиваться и пнула его ногой.

— Да я же пошутил! — после этих слов он ослабил хватку и теперь обнимал меня очень нежно. А затем, зарывшись в мои волосы, еле слышно произнес:

— А если серьезно — где и как ты хотела бы выйти замуж?

Я задумалась. Конечно, у меня были кое-какие мечты на этот счет, но, как мне казалось, совершенно нереальные.

— Если честно, то… в Кентербери.

Именно в Кентербери родился Кристофер Марло, а Кентерберийский собор был главным храмом Великобритании. Я думала, что после такого «запроса» у моего жениха глаза на лоб полезут, но он только засмеялся:

— Честно говоря, я предполагал нечто в этом роде. Ну что ж, тогда начнем готовить тебе документы для поездки. Хотя… ты же знаешь, это будет лишь неофициальная церемония. Официально нам все равно придется пожениться здесь. Хотя… «придется», наверное, неправильное слово. Но твои родственники наверняка хотят устроить праздник, да и сотрудников кафедры не мешало бы пригласить.

* * *

Вот так было суждено осуществиться моей мечте. Летом, после сессии, мы посетили не только Лондон и Кентербери, но еще и Корпус-Кристи Колледж в Кембридже, где когда-то учился Марло. Там я смогла наконец-то не только «вживую» увидеть портрет своего любимого драматурга, но и посетить знаменитую библиотеку Паркера с редчайшими манускриптами — например, самым ранним экземпляром Англосаксонской хроники и Евангелия VI века.